Мы видим, что как раз в это время (конец 1870-х - начало 1880-х гг.) в Армавире происходит формирование немецкой лютеранской общины, приведшее к открытию в 1884 г. молитвенного дома, что весьма символично и в то же время показательно.

Рост численности немецких жителей Армавира совпадает с возрастанием общей мобильности немецкого населения во второй половине XIX в. Не всегда удаётся выявить поселенца дочерней колонии, если он, не прижившись на новом месте, вернулся в старое общество, а уже оттуда уехал на Кубань. Данные метрических книг дают представления о том, что, как минимум для 46 семей Армавир стал уже третьим местом жительства в течение жизни одного поколения. Эта цифра была выведена нами на основании сопоставления места приписки и места рождения немцев мужчин, скончавшихся в Армавире. Вероятнее всего число таких семей было значительно выше, во-первых, потому, что не все "тройные" переселенцы умерли до 1924 г., когда книги перестали заполняться, и, во-вторых, из подсчётов нами были исключены женщины, у которых вероятность смены места жительства могла быть связана с замужеством, а не с общей направленностью миграций в Поволжье. Если учесть, что некоторые представители немецкой общины, на основе жизненного пути которых была составлена схема 1, вполне могли поселиться в Армавире после краха их арендаторской деятельности в колониях или хуторах, то наш город вполне мог стать для них даже не третьим, а уже четвёртым местом жительства (коренная колония -> дочерняя колония -> арендаторская колония на Кубани -> Армавир).

Схема 1. Направления миграционных потоков внутри Поволжья (до переезда в Армавир), представленные на основе данных о группе умерших в Армавире мужчин-немцев (46 чел), имевших разные сведения о месте рождения и месте приписки. Красным цветом указаны дочерние колонии.

Данные схемы 1, казалось бы, наглядно демонстрируют общую тенденцию переселения: коренная колония -> дочерняя колония -> Кубань. Таких случаев 39 из 46. Однако было бы неверно рисовать портрет немецкого переселенца из Поволжья на Кубань как некоего пария, не обретшего твёрдого социального положения в коренной колонии, затем не прижившегося в дочерней и, наконец, бросив всё и вся, двинувшегося искать счастья на Кубани. Дело в том, что если мы сопоставим число семей поволжских немцев, приехавших в Армавир из коренных колоний, с числом семей, приехавших из дочерних, то мы увидим, что 47% мигрантов принадлежало к старым обществам и 53% - к новым. Перевес не так уж велик, но 47% переселенцев из коренных колоний мы склонны считать завышенным процентом, в то время как 53% переселенцев из дочерних колоний, это, вероятнее всего, твёрдо фиксируемый минимум. Как мы указывали выше, не все переселенцы успели прижиться и приписаться к новым обществам, прежде чем вернулись в старые колонии или уехали на Кавказ.

Государство не поспевало за растущими потребностями в земле, которые испытывало множащееся население немецких колоний. По данным на 1867 г. было отселено на новые земли лишь 44% избыточного населения, или 19% всего населения правобережных колоний. Всего в период с 1847 по 1864 гг. произошло переселение около одной трети колонистов на выделенные преимущественно в Новоузенском уезде земли. Это говорит о том насколько был велик земельный голод в коренных колониях. Цифры переселенцев в Армавир показывают, что полностью утолить его не удалось, и стремление поселиться на новых землях в немалой степени было свойственно также и жителям коренных колоний.

Итак, подавляющее большинство представителей немецкой общины Армавира были переселенцами из Новоузенского и Камышинского уездов, где заметно преобладали дочерние колонии. Причины, вынудившие колонистов перебраться на Кубань, мы видим, во-первых, в устаревшем характере лично-общинного землепользования в колониях, усугублявшемся их аграрной перенаселённостью; во-вторых, в неспособности государственной власти оперативно удовлетворить земельные потребности колонистов (впрочем, не стоит забывать, что 1850-1860-е гг. были очень тяжёлым периодом в истории Российского государства, призванного решать куда более масштабные задачи); в-третьих, в сложностях ситуативного характера, например, в Камышинском уезде это были бесконечные тяжбы за новые наделы, а в Новоузенском уезде просто невысокое качество земель и, нередко, неудачное расположение новых участков; в-четвёртых, следует учитывать такие факторы как военные и неурожайные годы, которые прямо или косвенно влияли на колонистов; в-пятых, в капитализирующемся российском обществе возрастала общая мобильность населения, что, несмотря на сохранение некоторых исключений и привилегий, коснулось и немцев-колонистов.

Очевидно, что одним из источников формирования немецкой общины Армавира были жители арендаторских колоний Кубани и, прежде всего, Лабинского отдела, столкнувшиеся с экономическими проблемами. Иногда эти проблемы были связаны с ростом арендных цен, а в некоторых случаях - с продажей земельных наделов новым хозяевам. Мы полагаем, что наибольшее число таких переселенцев дали колонии Фриденталь и Мариенфельд.

Опираясь на косвенные сведения, мы можем предположить, что первые представители российских немцев-колонистов появляются в Армавире во второй половине 1860-х гг. Их численность на протяжении 1870-х гг., по-видимому, была незначительной. Однако в начале 1880-х гг. немецкие жители достигают заметной массы в общем населении Армавира, попадая в поле зрения Кубанского областного статистического комитета. Сопоставляя данные по различным населённым пунктам Кавказского уезда, к которому тогда относился Армавир, мы пришли к выводу, что в 1882 г. число немцев могло колебаться здесь в довольно широких пределах, но не более 500 чел.

В последующие десятилетия мы наблюдаем бурный рост немецкой общины Армавира. Известный специалист по истории немцев Северного Кавказа Т.Н. Плохотнюк, к немецким поселениям среднего размера относит населённые пункты с число жителей от 200 до 600 чел. Приняв во внимание авторитетное мнение, мы предлагаем поднять нижнюю границу до 300 чел. Это обусловлено тем, что согласно Правилам об устройстве поселян собственников (бывших колонистов), водворённых на казённых землях (1871 г.), которые основывались на Общем положении о крестьянах, численность поселения более чем в 300 душ позволяла колонии основывать собственную волость. Верхнюю границу, основываясь на историографической традиции, полагаем, можно оставить без изменения. Таким образом, в дальнейшем мы будем придерживаться следующей классификации размеров немецких населённых пунктов на Северном Кавказе: до 100 чел.
– незначительные или мелкие; от 100 до 300 чел.
– небольшие; от 300 до 600 чел.
– средние; свыше 600 - крупные немецкие населённые пункты.

Очевидно, к началу 1880-х гг. численность немцев в Армавире была сопоставима со средним населённым пунктом или приближалась к этой величине. В 1897 г. в Армавире уже проживало 1 269 немцев, что с двукратным перевесом превышало нормы крупного немецкого населённого пункта. Это была самая большая городская община на Северном Кавказе, да и среди колоний было мало таких, которые превосходили бы её по численности. Так, в Довсунском проживало 1 974 чел., в Немецко-Хагинском - 1 556 чел., в Фридентале - 1 476 чел., в Рождественском - 1 296 чел.

В последующие годы рост численности немцев в Армавире продолжался и к 1926 г. среди мест их компактного проживания на Северном Кавказе только в поселении Довсунском мы находим число немцев сопоставимое с их численностью в Армавире. К этому времени немецкая община Армавира становится крупнейшей не только среди городов Северного Кавказа, она занимает заметное место по доле немецкого населения к общему числу горожан в рамках всего СССР (исключая города АССР Немцев Поволжья).