– У него значительный упадок сил, - Коририэль отложил инструменты и почти обвиняюще посмотрел на него, хотя обращался к госпоже.
– Я бы рекомендовал больше времени проводить на солнце и свежем воздухе, сделать питание более разнообразным.

– Упадок сил?
– Тиантей тоже посмотрела на Рина. Она ни словом не обмолвилась о литрах бодрящих лекарств, что уже успела влить в него раньше. Как похоже на неё.
– Кажется, да, Линтакли жаловалась, что ты начал реже посещать зал. Почему ты мне не сказал?

– Не хотел тебя беспокоить, - виновато улыбнулся Рин. Каждый из них троих сейчас играл свою маленькую роль. Рин ведь не должен был даже подозревать о том лечении, что тайно проводила Тиантей. Но так сложно было думать. Он действовал и отвечал, скорее полагаясь на какие-то непонятные ему инстинкты, чем на здравый смысл. Казалось, что небо давит прямо на голову, вытесняя все мысли. Хотелось просто лечь где-нибудь в тепле и уснуть. Он даже не обратил внимания на рекомендацию доктора о прогулках на свежем воздухе и на то, что это для него может значить.

– Сегодня же мы отправляемся гулять, - тоном, не терпящим возражений, заявила госпожа. От Рина согласия не требовалось.

Небольшой садик с замёрзшим прудом действительно оказался милым, но ни чирикающие птицы, ни скрип снега под ногами, ни искрящиеся облачка пара от дыхания не радовали. В воздухе повисла странная тишина: Тиантей и Рин были вдвоём, и им нужно было о чём-то говорить. Ведь в этот раз их внимание не отвлекали ни постель, ни еда. И если за столом Рин ещё мог поддерживать хоть какой-то светский разговор, сейчас все его мысли занимал Малахитовый кабинет и кушетка у горячего камня, на которую он вернётся, как только это истязание закончится.

– Чем ты занимаешься, пока меня нет?
– спросила госпожа, когда поток последних новостей и сплетен иссяк и она мучительно пыталась придумать новую тему для разговора.

– Ничем, - Рин отстранённо наблюдал за птицами, клюющими рябину. Яркие ягоды напоминали ему брызги крови на снегу, и от этого что-то неприятно ныло в груди. Какие-то непонятные отголоски прошлого, что-то такое, что он уже отчаялся уловить.

– Как ничем?
– Тиантей даже остановилась, удивлённая ответом.

– Жду тебя, - поправился Рин, но промаха было уже не исправить.

– То есть ты целыми днями сидишь и ждёшь меня?

– Да.

– И всё?

Рин молча смотрел в ответ. Даже если бы он хотел - у него не было особых вариантов. Тренировочный зал, библиотека. Возможно, можно было бы пойти потискать служанок в тёмных углах, но он слишком любил госпожу, чтобы отвлекаться. Из древа его никуда не выпускали, ни к каким серьёзным делам не допускали. Похоже, она наконец задумалась о том, что не побеспокоилась ни о каких развлечениях для своей игрушки, а то, каким она сделала Рина - его маска - было слишком послушным и восторженным, чтобы возражать или возмущаться. Тиантей всё больше и больше хмурилась. Теперь ей стала очевидна причина упадка его сил. По крайней мере, ей так виделось.

– Я поняла. Тебе нужно разнообразие. И не только в питании.

Рин был рад и одновременно жалел, что госпожа начала везде брать его с собой. Если деловые встречи ещё были интересны: там он вместе с Линтакли незримой тенью стоял за левым плечом госпожи, готовый отреагировать на малейшее её движение, то светская жизнь... Званые вечера и балы ещё куда ни шло в сравнении с камерными посиделками у очередной герцогини, или баронессы, или принцессы, или хозяйки торгового дома, или... Здесь приходилось участвовать в беседе, отвечать на многочисленные вопросы, задавать их самому, быть в курсе последних сплетен, мило улыбаться и пытаться никого не убить. Казалось бы, нужно радоваться и активно искать пути к спасению, но он оставил свои планы и все силы теперь тратил лишь на то, чтобы без происшествий дожить до вечера. Иногда ему казалось, что он упадёт прямо сейчас, и лишь усилием воли ему удавалось оставаться на ногах. Когда они возвращались домой, всё, о чём он мог думать, это как добраться до кровати. Кажется, Тиантей приходила к нему несколько раз, но у него не было сил даже открыть глаза.

– Стало только хуже, - на следующем же осмотре заявил Коририэль. Госпожа горестно вздохнула. Изменения стали слишком заметны: последние несколько дней Рин даже не вставал с постели. Если раньше ему удавалось сберегать хоть какие-то крохи энергии, то последние дни вымотали его окончательно.
– Очень странный случай. Если вы не против, я бы хотел посоветоваться с коллегой. Он как раз специализируется на подобных недугах. Возможно, вы его знаете: доктор Сарсейни, его приглашают даже в рощу Императора.

– Да, - она кивнула.
– Если он поможет... Вы можете приехать завтра?

– Я постараюсь сделать всё, что смогу.

– Хорошо, я буду вас ждать.

Доктор Сарсейни оказался чем-то неуловимым похож на Коририэля, а одинаковая зелёная форма делала их почти близнецами. Новый доктор совершил все процедуры, которые уже казались Рину более ритуальными, чем значащими что-то на самом деле: заглянул в рот, в уши, послушал грудь, посветил в глаза, посчитал пульс, померил температуру, взял кровь и заставил помочиться в баночку. И когда Рин уже было решил, что всё закончилось, доктор Сарсейни выудил из-за пазухи набор странных металлических предметов. Тонкие, длинные, с разными загогулинами на конце, посаженные на одно кольцо, они походили на набор отмычек или инструментов краснодеревщика. Доктор достал набор баночек с прозрачными жидкостями и начал по очереди окунать каждый предмет в отдельную баночку, а потом прикалывать к кисти Рина, где вены были ближе всего к поверхности. Заметив действия доктора, Тиантей сразу же прекратила тихий разговор с Коририэлем и подошла к Сарсейни.