– Точно поверила?

– А какая разница? Дала ее мне на неделю, вот и ладно.

– Значит, с курточкой вы засветились, – тихонечко, как бы про себя пробормотал Пафнутьев.

– Это плохо?

– Да, не хотелось бы. Но теперь-то уж что говорить.

– Она вам еще нужна для дела-то?

– Теперь я без нее никуда. Она мне не просто нужна, а каждый день необходима.

– Ладно. – Женщина беззаботно махнула рукой. – Дело соседское, разберемся. Что-нибудь придумаю, не впервой.

– Вы только мне об этом скажите. Тут осторожнее надо действовать. Я этой курточкой Зайцева хорошо прижал.

– Вертелся?

– Да просто в шоке был.

– Значит, убийца все-таки он.

– Похоже на то.

– Что-то вы все осторожничаете, Павел Николаевич.

– А мне иначе нельзя, Евдокия Ивановна. За мной государство стоит.

– Если государство за спиной, то можно и решительнее быть, да? Или я чего-то не понимаю?

– Все вы понимаете. Но есть тут одна маленькая загогулина, как говаривал один наш президент. У вас своя колокольня, у меня своя. Вот мы с вами разговариваем, вроде прекрасно понимаем друг друга, что-то совместное затеваем, но при этом каждый сидит на своей колокольне. Так-то оно спокойнее.

– А когда спокойнее – это хорошо?

– Надежнее, Евдокия Ивановна.

– Ох, Павел Николаевич! До чего ж вы ловки в словах. Что ни скажете, мне и ответить нечего.

– Это не ловкость, Евдокия Ивановна. Я бы назвал это совестью.

– Ну, вот видите. Опять мне возразить нечего. – Женщина поднялась, чуть церемонно поклонилась, подошла к двери, взялась за ручку, повернулась и проговорила: – Извините, что без предупреждения пришла. Ну, хорошо. Свой вопрос я задала. Вернулись вы с победой, это главное. Насчет Зайцева у нас с вами разногласий нет. А остальных вы установили?

– Установил.

– Поделитесь.

– Только между нами.

– Да, конечно.

– Мастаков и Ющенко.

– Ну, что ж, Павел Николаевич, и тут у нас с вами расхождений нет. В этом мы тоже едины.

– Так вы что же, свое расследование провели?! – не то в ужасе, не то с восторгом вскричал Пафнутьев.

– Да какое там расследование. – Женщина повертела в воздухе сухонькой ладошкой. – С соседками несколькими словечками перебросилась. Фотки мы с ними еще раз перебрали, поглядели, кто с кем рядом на снимках, насколько часто, как касаются друг дружки, повспоминали, как у кого из ребят жизнь сложилась. Вот фамилии этих троих сами и выплыли.

– Так что же это получается? Женщины ваши уже все знают?!

– Да что вы, Павел Николаевич! Это я с вами поделилась своими поисками и находками. А подружки мои после наших воспоминаний слезки свои утерли и по домам разошлись.

– Так! – Пафнутьев постучал пальцами по столу. – А скажите-ка мне, дражайшая Евдокия Ивановна, чем вы занимались всю жизнь? По профессии вы кто?

– Портниха я, Павел Николаевич. Я у Зайцевой-то курточку для вас выпросила под этим самым соусом. Дескать, надо покрой срисовать. Заказчик попросил такую курточку ему пошить.

– Не тем вы занимались всю жизнь, Евдокия Ивановна! – с сожалением воскликнул Пафнутьев. – Вам бы в нашей конторе поработать! Уже давно генералом были бы!

– А ведь еще не поздно, Павел Николаевич. – Женщина улыбнулась уже из коридора. – Дело только за вашей рекомендацией!

Мастаков оказался мужчиной серьезным, несколько грузноватым, смотрел исподлобья и откровенно настороженно. Он прекрасно понимал, что если уж пригласили его в кабинет следователя, то была тому причина. Работал он дальнобойщиком, развозил грузы по всей стране, до Сибири, случалось, добирался, до Забайкалья. Характер его обязанностей не располагал к легкому общению, к пивку после работы, к воскресной рыбалке или дружеским посиделкам. Мужик постучал из коридора, вошел, плотно закрыл за собой дверь и остался стоять возле нее.

– Мастаков Владимир. Прибыл по повестке, – представился он. – Задержался, потому как был в рейсе.

– Далеко был? – с улыбкой осведомился Пафнутьев.

– Урал.

– Ладно. Садись, Володя. – Павел показал на стул, сразу сбивая гостя с тяжелого, официального тона.

– Спасибо.

– Ну и как там на Урале?

– Живут, хлеб жуют.

– Порядок, значит?

– Значит, порядок.

– О чем говорить будем?

– Как скажете.

– Хорошо. Тогда давай начнем издалека. Десять лет назад ты закончил школу. Так?

– Наверное. Не знаю. Не считал.

– Счастливые были времена?

– Не сказал бы. Учился в трех-четырех школах. Все время новые учителя, одноклассники.

– А что так?

– Отец военный, вот мы и носились по всей стране.

– Но школу ты заканчивал здесь?

– Да, последние три года мы, в смысле я с родителями, уже никуда не перемещались.

– Связи с одноклассниками остались?

– Моя работа к этому не располагает. Я бываю дома от силы месяца два в году. Поэтому кто, где, с кем, просто не знаю.