–Хо-хо – захихикал он, и его хихиканье снова перешло в хриплый кашель, завершившийся сочным плевком. – Инквизитор-весельчак, таких здесь давно уже не было. Не научен ты покорности и терпению, инквизитор? Что? Ну ничего, здесь научат...

С отчаянием я посмотрел на стены. Они были высоки, построены из плотно подогнанных каменных блоков. Даже если бы я обладал ловкостью канатоходца, я не смог бы на неё забраться. Я бессильно ударил кулаком в ворота.

– Открывай!
– позвал я снова.

– Какие-то проблемы?
– Услышал я тихий голос за спиной и резко обернулся.

Бог в неизмеримой мудрости своей наделил меня не только чувствительным обонянием (что иногда, в конечном итоге, я не считал такой уж большой милостью, особенно когда нужно было пробираться через толпу в жаркий полдень), но также и неплохим слухом. Тем не менее, я не услышал даже, как этот человек приблизился, и стоял теперь в двух шагах от меня. Он был худым, невысоким, закутанным в серый обтрёпанный плащ. Но я видел прежде таких людей как он, и что-то мне говорило, что они не относятся к тем, кого можно игнорировать.

– Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-Хезрона, – представился я.
– Я пытаюсь допроситься, чтобы позволили мне увидеть одного из братьев-библиотекарей.

– А интересный у вас стиль изложения просьб. – Улыбнулся он, но только одним ртом, ибо его серые глаза смотрели на меня мертво.

Я не был удивлён, что он не представился, ибо я от него этого и не ожидал. Кроме того, что могло мне дать его имя, учитывая, что этот человек, вероятно, имеет много имён для разных случаев.

– Простите, - вымолвил я - но дело, с которым я прибыл весьма значительно, ибо никогда я не осмелился бы беспокоить честных братьев лишь ради удовлетворения собственных капризов.

– Хорошо сказано. – Кивнул он головой, не спуская с меня глаз.
– Я слышал о вас, инквизитор Маддердин, - добавил он.
– И действительно, лучше будет, если вы войдёте.

– Щас, щас, щас - прохрипел сверху сторож.
– Но вы должны подождать, потому что этот дьявольский ворот заело.

Ясно было, что он не только слушал наш краткий разговор, но и знал моего собеседника. И стало понятно, что человек, стоящий рядом, не принадлежал к тем людям, которым отказывали во входе на территорию монастыря. Что могло оказаться удачным стечением обстоятельств. Или же могло им не оказаться...

Мы услышали скрип ворота, громкий стон, приправленный проклятиями, говоря по правде, не очень соответствующими месту, и в конечном итоге мощные створки дрогнули. Распахнулись настолько, чтобы через них мог протиснуться мой конь, после чего сверху донеслось до нас хрипение, смачный плевок и сдавленный голос.

– Входите с Богом, братья.

Человек в сером плаще без слов протиснулся в щель, и я пошёл следом, хотя мой конь и заупрямился, и я должен был крепко потянуть за узду, чтобы он погрузился в сумрак за воротами.

– Что с конём делать? – Спросил я, задрав голову вверх.

– Оставь во дворе, - ответил сторож.
– Кто-нибудь позаботится. Только не давай ему кусты обжирать!

– Следуй за мной, Мордимер. Я отведу тебя к канцелярии - вымолвил человек в сером плаще, когда мы дошли до двора.

Следуя за ним, я имел время осмотреться, ибо я не слишком хорошо помнил монастырь Амшилас. Я ведь посетил его только раз, и то в числе других инквизиторов - молодых выпускников нашей преславной Академии. Тогда нас официально встретил аббат и другие монахи, угостили нас обедом в трапезной и отслужили торжественный молебен. Теперь зато монастырь был тих и производил впечатление вымершего. Мне только подмигнул какой-то брат с огромными ножницами для подрезания кустов в руках.

– Пора вечерней молитвы, - сказал мой спутник объясняющим тоном.
– Но братья-библиотекари, наверное, у себя. У них специальное разрешение.

Мы вошли в небольшие сени, потом вскарабкались по крутой лестнице, затем прошли внутренней галереей над садом, полным декоративных кустов, пока, в конце концов, мой товарищ не постучал в дверь в глубине коридора.

– Входите, входите, - отозвался изнутри старческий голос.

Человек в сером плаще толкнул дверь, и мы оказались в небольшой темной комнатке, в которой сумрак разгоняла только лампада, стоящая на полном документов рабочем столе. За столом сидел высохший старик с пергаментным морщинистым лицом. Он поднял на нас взгляд, и я увидел, что один его глаз закрыт бельмом.

– Благословен будь - сказал мой спутник.

– Благословен будь Иисус Христос - ответил с укоризной в голосе монах.
– Или вы, молодые, так сильно торопитесь, что не можете договорить до конца приветствия? Уже сейчас я слышу таких, что только крикнут "благословен", словно заказали пиво в трактире. А здесь нужно с сердцем, чувством, набожностью. – Он махнул рукой, которая в дрожащем свете лампы казалась всего лишь хрупкими костями, которые обернули почти прозрачной кожей. Рукава его монашеского одеяния захлопали, как крылья серой птицы. – Да что вы понимаете…