— Да ничего. Они привыкли к гостям, не переживай насчет этого. А что насчет твоих? Не против, что ты так поздно гуляешь? — Вена грустно рассмеялась.

— Не думаю, что их это волнует. В любом случае, мой телефон не разрывается, да и дома меня никто не ждет. Думаю, это то, к чему они привыкли — мое отсутствие. Когда долго не можешь достучаться, в конце концов просто устаешь бороться. Наверное мы все устали друг от друга.

— Вы не очень то ладите, правда?

— Я не знаю. Я никогда не чувствовала себя нужной в этой семье и в какой-то момент просто перестала быть ее частью. Так я думаю. Сейчас я не мешаю жить им, а они — мне. Но… Разве можно подобное назвать домом или семьей? — он молчал и Вена не решалась заговорить, — Прости, я не должна была все это тебе рассказывать. У всех свои проблемы, просто не бери в голову.

— Как скажешь. Ну что ж, значит у нас достаточно времени, чтобы все обговорить, верно? — Джек старался перевести тему, чтобы как-то ее подбодрить. Девушка легонько улыбнулась.

— Да, надеюсь это действительно так…

Наблюдая за тем, как она смотрит в окно, парень вспомнил тот летний день в парке, когда они встретились впервые.

— Наверное ты действительно любишь природу…

— Я люблю наблюдать за жизнью. Сейчас так мало живого… Асфальт вместо травы, дома или аттракционы вместо высоких деревьев, воды больше не кишат обилием рыбы, как когда-то. В небе все меньше птиц, на улицах редко когда видишь животных, в лесах все меньше белок и другой живности… Даже люди — и те далеко не все живые. Да, их сердца бьются, они пьют, дышат и едят, но, они все равно, что мертвы. У них нет целей, мечт, они стоят на месте, потому что боятся что-либо изменить. Они боятся чувствовать, боятся жить, поэтому не живут. Их глаза не горят, когда они видят дорогих людей или занимаются любимым делом. Сейчас очень мало действительно живых людей. Их сразу видно из толпы. Такие люди искрятся.

— А я? — девушка удивленно посмотрела на него, — Живой ли я в твоих глазах? — Вена нежно улыбнулась, отворачиваясь к окну.

— Когда-нибудь я отвечу тебе.

— Когда?

— Тогда, когда придет время… — ехать оставалось всего ничего. Примерно через пять минут Джек увидел в окно свой дом и помог ей выбраться из маршрутки.

— Джек, это ты? — послышался голос матери, когда парень открыл замок.

— Да, мам. Со мной гости, — из гостиной вышла женщина лет тридцати восьми и приветливо улыбнулась, — это Вена, моя подруга.

— Здравствуйте.

— Я - Лилиан, мать Джека. Очень приятно. Вы пойдете в комнату или в гостиной посидите?

— Наверное в комнате.

— Хорошо, я заварю вам чай, — она развернулась и ушла, а парень повел Вену в свою комнату.

— Проходи, садись. Можешь на кровать или стул, как тебе будет комфортнее. Ты уже была здесь, так что не стоит так пугаться, я не кусаюсь, — девушка неуверенно заняла место на кровати, держа в руках чашку с чаем.

— Спасибо тебе… Что помог мне вчера. Ты не обязан был делать это. И прости, что сбежала, ничего не объяснив.

— Ерунда. Ничего страшного. Да и… Как я мог бросить девушку в беде?

— Ты хороший парень. И мама у тебя хорошая, живая. Видно, как она тебя любит и заботится. Все-таки тебе лучше забыть о нашем разговоре. Если с тобой что-нибудь случится, она не выдержит. Я не смогу себе простить то, что втянула тебя во все это. Пожалуйста, будь осторожен… — Джек накрыл ее руку своей ладонью, придвинувшись ближе.

— Я не тот, о ком тебе стоит беспокоиться. К тому же, как я сегодня заметил, тебя куда сильнее тянет к приключениям. Не стоит тебе ходить туда одной. Можно спросить? Почему ты делаешь все это, не смотря на то, что знаешь, насколько это опасно? Почему не держишься от озера подальше, как советовала мне?

Взгляд девушки был направлен вглубь чашки, словно выискивая там что-то.

— Я не знаю… Среди них должны быть живые люди. Те, кому есть, к чему стремиться и о ком заботиться. Они должны жить. Никто не имеет права лишать их этого. Я не знаю, в каких целях их похитили и что собираются делать дальше, но это непростительно.

— Сейчас ты говоришь так, но, что, если твое мнение изменится, когда ты узнаешь всю правду? Нет, я не пытаюсь их оправдывать. То, что они делают, действительно ужасно, но, что, если мотивы будут не соизмеримы с жертвами?

— Это не важно. Какими бы ни были благими их намерения, они не имели права лишать кого-то жизни. Такие люди сами не живут.

— Честно говоря, сначала я подумал, что пропал кто-то из твоих близких. Сейчас очень немногие готовы помочь кому-то, кто никак не связан с ними.