Она стояла и смотрела на меня с легкой улыбкой в глазах…

– Я знаю. Думаю, анализирую. Сравниваю положение сейчас и лет тридцать назад. Понятно, когда жили лучше…

– Многие люди не в состоянии понять простейших вещей, – сказала Елена, опустившись на скамейку.

– Вот даже в крупной продуктовой сети города – магазинах «Апогей» – зарплата оператора 1 С – 13 тысяч… С надбавками лишь до 16-17 тысяч в месяц получается. Хотя есть разные слои населения – вот и врачи совершают турпоездки в Таиланд. И многие рабочие. Вот, например, году в 2014-м на заводе по ремонту локомотивов убавили зарплату с 30 до 20 тысяч, а рабочие объявили забастовку – писали на форумах, что они с жиру бесятся. Правда были и тех, кому убавили до 15 и даже до 10 тысяч…

Елена сказала:

– Есть люди, которые объявят одновременные забастовки во всех вузах. Одно из требований: создание Народного ректората. Надо выбрать народного ректора, находящегося под контролем общественности. Ему должны начислять зарплату, начисление которой будет подконтрольно трудовому коллективу, она лишь немного будет превышать декана. А нынешней ежемесячной зарплаты ректора в 400 тысяч достаточно, чтобы повысить зарплату всем сотрудникам Политеха. Так можно решить проблему малооплачиваемости без дополнительного привлечения денег из федерального бюджета.

Я воскликнул:

– Хватит! Положение доведено до крайности. Этот капремонт добавился к прочим тратам – в нашем регионе оплата за квадратный метр в три-четыре раза выше, чем в Питере или Москве!

–А еще счетчики не у всех установлены… За их установку в рассрочку платежи еще многих удушат. Надо собрать подписи за отмену этих законов.

– Прошу вас, облегчите свою душу.

– Это случилось само собой, пастор. У меня был друг. Он меня предал. У меня была любимая. Она отреклась. Я улетаю налегке.

Г. Горин. «Тот самый Мюнхгаузен»

«Теперь это не так. Теперь все не так».

Я ехал в автобусе и смотрел за его окно – в который раз. Который день. Уже почти два месяца. Два зимних месяца, после ее смерти… но я об том стараюсь лишний раз не думать.

А пейзаж необычен. Автобус несется по дороге, зажатой между хребтами. И если справа холмы, покрытые густым сибирским снегом, возвышаются почти отвесной стеной, то слева нечто вроде низины, за которой пологие холмы. Там стоят поселки, в том числе высокая труба теплоэнергоцентрали. Мы на окраине сибирского города. Я еду в племсовхоз «Прибайкальский». Точнее, в поселок при нем. Еду на работу. Весь декабрь и январь…

Вот ирония судьбы! – думаю я. Если бы не смерть матери (она умерла в ноябре), я бы никогда сюда не устроился. Тем более без библиотечного образования. Но тучи сгущаются. Мне дали испытательный срок – до марта я под наблюдением. Ко мне как к какому-то зверю «присматриваются» – как объяснила заведующая филиалом.

Но я не хочу быть зверем!

У нас зима снежная. Исключение только прошлая – когда снег выпал к середине декабря. На моей памяти – за все мои тридцать лет сознательной жизни – такое было впервые! Но сейчас нагрянула зима 2015-2016 года. И я совсем не тот, каким был год назад.

За считанные месяцы заболела и сгорела от болезни моя мать. А ведь была выносливей меня и других более молодых чем она людей – ведь после пенсии была вынуждена подрабатывать уборщицей подъездов! Вот потому-то и надорвалась.

Я пришел на работу библиотекарем, сразу после ее смерти – хотя больше года не имел постоянного заработка. Так что думать: «Ах, как бы она радовалась моему назначению библиотекарем в отдаленный филиал на крайнем юго-востоке города» – я не имею права. Уж лучше б жила.

Медики затягивали лечение моей матери. Не хотели ложить в больницу, затягивали с госпитализацией. Хотя еще 28 сентября она перестала ходить из-за крайней слабости – так как у нее не было аппетита, она совсем мало ела.

Заведующая амбулаторией долгое время – целый месяц не выписывали направления на госпитализацию. Вместо этого завамбулаторией вызывала на дом к маме то нефролога, то невролога (вызова врача на дом ждут обычно не меньше недели). Так проходила неделя за неделей. Время было упущено.

Только в конце октября я получил от завамбулаторией направление на госпитализацию в неврологическое отделение. По плановой записи маму записали в больницу на Авиазаводе на 27 ноября. Но было видно, что мама скорей всего не доживет до той даты.

Еще 28 сентября, когда мама перестала ходить из-за слабости, я вызывал скорую помощь, но приехала «неотложка» от нашей амбулатории и врач отказалась ложить, сказала: «Нет показаний для госпитализации». Когда я повторил, что мама же почти не ест, медбрат сказал маме: «А вы кушайте, кушайте». Не врачебные советы…