«Был любимый, да умер, — подумала Маша. — Вернее, человек остался, а любимый умер. Вот такие дела».

Когда родители вернулись во вторник с дачи, Маша, уже спокойная и как будто повзрослевшая, рассказала им всё. Мама, папа и брат, конечно же, были в глубоком шоке. Отец матерился, мама плакала, обнимая дочь, брат всерьёз предлагал собраться с друзьями, подкараулить Табакова и набить ему морду.

— Если что, я могу и один! — кричал Андрей. — За честь сестры, пусть и старшей, пусть и двадцатитрёхлетней, всё равно!

Понемногу все, напившись кто вина, кто валерьянки, успокоились и стали думать, что делать дальше. Решено было, что Андрей, если что, переедет на время к бабушке через улицу, а Маша с ребёнком, которого она уже стала называть Сашенькой, останется пока с родителями. Когда Маша рассказала обо всём Ленке, та долго поносила Табакова в самых отборных выражениях, корила себя, что не уследила за подругой. В довершении всего, Ленка с вызовом уволилась из труппы и ушла на ЛенФильм куда её уже давно звали и администрация, и муж.

Мальчик, которого назвали Александр Васильевич Сколкин, родился ночью двадцать третьего апреля 1978 года. Это был чудесный красавец-ребёнок с большими голубыми глазами и тёмными волосами. Маша сразу поняла, что когда Саша вырастет, он будет как две капли воды похож на отца. В одном она была благодарна Табакову, что у неё есть это чудо — Сашенька. Первый вопрос, кто его отец, Саша задал в семь лет. Вопрос несколько озадачил Машу, и она ответила, что скажет ему, когда Саша немного подрастёт. Любопытство не всплывало ещё лет девять, но в тот день, когда Саша получил паспорт, он вечером напомнил матери, что она обещала ему ответить. Маша вздохнула и рассказала свою историю.

Саша Сколкин проплакал, как ребёнок, весь вечер и половину ночи. Маша сидела рядом с ним и, молча, обнимала его. Сказать тут было нечего.

«Сколько покалеченных душ, сломанных судеб, — думала Маша, нежно проводя рукой по голове наконец успокоившегося и задремавшего сына. — Да, наверное, мы оба виноваты. И я, и Олег».

Сначала Саша очень хотел увидеть отца. А потом он его люто возненавидел за то, что тот его не признал и бросил. Ладно бы просто бросил! А то ещё и не признал, мол, это вообще не я! Однако по прошествии времени, Саше стало немного всё равно, он закончил школу, потом университет, стал работать на телевидении, встретил свою любовь, обзавёлся семьёй, стал успешным и удачливым, счастливым человеком. Именно такое будущее планировала для него Маша.

После того, как за Олегом закрылась дверь, Маша видела его всего один раз. Точнее два. Первый раз, когда она была уже на восьмом месяце и ждала подругу Настю с репетиции в фойе театра, Табаков спускался по лестнице. Она знала, что он её увидел, но предпочла сделать вид, что не знает его. Второй раз это было уже после рождения Сашеньки. Этот раз она не любила вспоминать, а Сашу, когда мама ему рассказала, он вывел из равновесия.

Саше тогда было полтора года. Была ранняя осень, и Маша гуляла с ним в парке, когда земля уже была усыпана опавшими листьями. Саша ковырял листья палочкой, Маша следила, чтобы он сильно не увлекался, как вдруг за её спиной раздался голос, от звука которого Маша чуть не подскочила:

— Здравствуй, Маша.

Она резко обернулась — перед ней стоял Олег Табаков.

— А, это ты, — с пренебрежение сказала Маша. — Что тебе нужно?

— Я шёл в театр и…

— Вот и отлично. Иди себе. Тебя там ждут, нехорошо заставлять людей ждать, хотя кому я говорю, что хорошо, а что плохо? — В словах Маши заключался такой яд, против которого цианид был сахаром.

— Это мой сын? — спросил Табаков, указывая на Сашу, который за несколько секунд успел подойти к луже и сделать попытку наступить в неё.

— Ах, как интересно, мы заинтересовались, — бросила Маша, отводя сына от лужи и теперь не отпуская от себя.

— Я просто шёл мимо и увидел вас, — сказал Табаков, глядя на маленького Сашу, который с интересом его рассматривал.

— Ты просто шёл мимо? Надо же, люди добрые! А если бы ты не шёл мимо, и если бы мы не гуляли в этом парке, ты вообще бы никогда не увидел сына и спокойно прожил бы без этого. Ведь, скажи честно, если бы не эта случайная встреча, ты бы ни разу не поинтересовался бы судьбой своего ребёнка?

— Да, не поинтересовался бы, — ответил Табаков.

— Тогда мне больше не о чем с тобой разговаривать, — сказала высокомерно Маша и пошла с сыном к качелям. Тут она обернулась.

— Прощая, Олег Табаков. — Это прозвучало, как удар хлыстом. — Могу благодарить тебя только за одно — за сына. Спасибо. А теперь — прощай. — Маша развернулась, посадила Сашу на качели и начала тихонько их качать.

Табаков немного постоял, а затем пошёл своей дорогой. Вскоре и Маша с Сашей пошли домой. Своей дорогой.