Шрифт:
Поднёс стакан и мгновением позже пожалел об этом. Дед Мороз выпрямился и глянул свысока, но в глазах стояли слёзы.
— Ты кто такой?
— Охотник, — сказал Зарубин, ощущая, как от него и в самом деле исходит холод, а обмотанный фольгой посох кажется ледяным.
— К Недоеденному на базу едет, — вступился попутчик. — У него и бумаги есть. На медведя и кабана.
— Зверей не дам! — заявил артист, рассматривая Зарубина. — Нынче я бумаг не выдавал. Никто в моих владениях стрелять не будет.
— Я его предупреждал! — угодливо хохотнул Баешник.
Дед Мороз в полемику вступать не стал.
— Борута сказал, сюда учёные едут диву ловить.
— Учёных не видали! — поспешно заверил попутчик. — Ни одного! Как хоть выглядят?
— Кто их знает?.. Наверное, умные.
И внимательно посмотрел на Зарубина.
— Умных по дороге не встречали, — отозвался тот. — Дураков полно...
— Поймаю — заморожу! — пригрозил Дед Мороз, глядя льдистым, ускользающим взором. — Увидите, так и передайте.
— Непременно, — пообещал попутчик.
Заслуженный артист запахнул шубу, подпоясался кушаком и пошёл в сторону разрушенного моста, как и положено, доиграв героическую решимость прямой, могучей спиной.
— Ого-го! — спустя минуту уже из леса донёсся его могучий голос. — Порезвимся нынче, брат мой, Северный Ветер!..
— Он что, совсем отмороженный? — спросил Зарубин, слушая эхо.
Попутчик слегка расслабился и застегнул куртку: потянуло холодным ветром.
— Вроде того... Говорят, у него с перепоя всё началось. Сейчас в рот не берёт, а ещё хуже сделался. Борута ска- шл, дива его с ума свела. Не вдова — настоящая лешачиха. Обнадёжила, что научит чудеса творить, погодой управлять, живностью всякой. Ну и людями тоже. А он на радостях так запил и куролесить начал, что проснул- ги однажды, а дивы нет. Не выдержала, сбежала. Алкоголизм, он никого не щадит. Ни заслуженных артистов, ни дедов морозов...
Он долго прислушивался и озирался, опасаясь то ли ' моей жены, то ли ушедшего артиста. На всякий случай придвинулся ближе и перешёл на шёпот:
— Теперь вот ходит, Снегурку ищет. Отчаялся парень, совсем шальной стал, девок всех подряд ловит: думает, они дивы. Поклялся весь дедморозовский бизнес в руки мыть. Но праздники проводить бесплатно, на радость людям, как заповедал дед Драконя. Тот, старый, что на белых конях приезжал, вятский картёжник. Знаешь, сколь нынче туристов ездит? Поездами возят! Это же целая губернаторская программа, совместная с мэром Москвы.
(Иолотиться можно! Но бесплатно работать никто не соглашается. А без Снегурки-то ему никак...
Зарубин непроизвольно передёрнул плечами.
—Холодом от него сквозит...
— Ну так дива кое-чему научила. Например, пургу пускать, снег мести...
— Пургу пускать мы все умеем...
— А оторопь наводить? Человек при виде ватный делается, белый, как снег. Ни рукой, ни ногой. Вот что ты го стаканом стоишь как замороженный? Пей!
Зарубин послушно выпил и встряхнулся.
Чудеса!
Теперь-то я убедился, — не сразу признался попутчик. — Ты и есть тот самый учёный. Артист почти угадал. Думал, признает, и начнётся у вас драка. Потому за тебя И иступился. Дед Мороз-то меня знает, хотя и не знается. Он-то заслуженный, а я так себе, не пришей кобыле хвост... А вступился из-за жены: ведь перепугается, когда хлестаться начнёте. Ты же боксёр?
— Из-за чего хлестаться?
— Борута ему сказал: учёные едут диву ловить. Стрелят и в морозилку положат, к зелёным братьям, где грибы морозят. А Дед Мороз надежды ещё не потерял вернуть себе лешачиху. Вдвоём бы они весь край на уши проставили... Ну что, учёный, как я тебя раскусил?
Признаваться было нельзя ни в коем случае: вести тут летали впереди самих событий.
— Врёт твой Борута, я за медведем еду.
— Ну, как хочешь, — быстро согласился тот. — Учёному-то я бы подсказал, как эту диву изловить живьём. Для научной пользы. С учёным бы мы потолковали на самые разные темы. И про снежных людей, про русалок. Раз ты за медведем, так тебе на что?
Он явно провоцировал на признание, искушал, злодей! Но просто быть любознательным человеком никто не запрещал, и делу это никак бы не повредило.
— И можно изловить? — нарочито усмехнулся Зарубин.
— Изловить можно всякую сущность, — многозначительно заявил бывший егерь и потерял интерес. — Давай поспим. А то паром рано будет, сразу после утренней дойки.
— Ты мне про Боруту не всё рассказал, — напомнил Зарубин. — Напились они молока на болоте, а дальше что?
— Да ничего особенного, — пробормотал Баешник. — Как всегда, пронесло...
— Кого пронесло?
— Столичного лекаря, естественно. Данила-то привычный...