— А на хрена? — Малфой лениво тянул апельсиновый сок из высокого бокала — мы с собой принесли немало вкусностей. — Это уже извращением попахивает. И вообще, откуда ты об этом узнал?

— Классиков надо читать, Гох, — я усмехнулся и не стал добавлять, что классиков русских, а не британских — вряд ли они могли с чувством, с тактом и расстановкой описать все прелести и нюансы русской бани.

— Может, поедим чего? — внес предложение Невилл и мы быстренько достали из сумки две запечённые курицы, дюжину бутылок сливочного пива, хлеб, несколько помидор и огурцов, зелень и кетчуп.

— Хотите прикол? — Малфой взял куриную ногу.

В нашей компании самый высокий Невилл. Он же и самый крупный по телосложению. Он, кстати, медленно, но верно превратился из неуклюжего толстячка в мощного, массивного парня.

По росту я иду сразу за Лонгботтоном — спасибо Гиппократу Сметвику и его зельям. Майкл Корнер на дюйм меня ниже, но немного крупнее.

Самый тощий и худой в нашей компании Колин Криви. Но его сейчас нет, и вообще, он на год младше. Если не брать в расчет Колина, то Билл Макконли самый низкий и дохлый среди нас. Малфой идет вторым с конца, но зато у него очень отчетливо виден рельеф мышц — все же все эти занятия не проходят просто так.

— Рассказывай, — не выдержал Корнер. Я промолчал — Малфой любит, чтобы его попросили лишний раз.

— А прикол в том, что этот мудила Уизли начал продавать места в ванную старост. Охренеть, да?

— Серьезно? — я перевел взгляд на Невилла.

— Да, так и есть, — он кивнул. — Он всему Гриффиндору, начиная с четвертого курса, это предлагал. Десять сиклей с носа и ванна старост на два часа твоя. Вот только я никак не возьму в толк, как он до этого мог додуматься?

— Да тут и думать нечего — братья-близнецы эту идею ему под толстый череп подкинули, — Малфой хохотнул, подкинул куриную кость верх и превратил ее в небольшую птичку. Птичка сделала несколько кругов, а потом ее перехватил наколдованный мною ворон.

Со словами Малфоя мы все согласились. Совместные уроки с Гриффиндором у нас проходили часто и на них мы имели прекрасную возможность оценить высокий интеллект Рыжего.

— А что Макгонагалл? Одобряет? — спросил я у Невилла.

— Макгонагалл страдает избирательной слепотой, — Невилл почесал голый живот. — Это у вас крутой декан, а ее за четыре года в нашей гостиной я вообще ни разу не видел. Да и не будет она ничего замечать, пока Дамблдор не скажет, куда надо смотреть. А старик явно покровительствует Уизли.

Невилл, на самом деле, умел многое замечать и говорить по существу, вычленяя самое главное.

— Вы же старосты, а он таким поведением портит к себе отношение! Не собираетесь его сливать или как-то урезонить?— спросил Майкл.

— Не, пусть пока живет. Вдруг какая ситуация нарисуется… Тогда и прижмем.

Да, Малфой истинный слизеринец, хоть и учится на другом факультете. И уж коли у него есть на руках козыри, пусть и такие небольшие, их надо разыгрывать в самый подходящий момент для получения наилучшего результата.

Ну и Рон, кто бы мог подумать. Хотя, и тут я быстро спохватился, не мне его судить. Тем более, человек может на многое пойти, когда нет денег. А у Рыжего их нет…

Затем мы просто трепались. Обычные мальчишеские разговоры — про девушек, первый секс, квиддич, уроки и все остальное… Корнер рассказал легенду про агат:

— Как-то пришло на землю зло. Горели леса, горело все, что только могло гореть. Все живое попряталось под землю. Не нашлось силы такой, которая могла бы сразиться с черным колдуном — олицетворением зла. И послали боги на землю белого орла. Сражение было ужасным, небеса стали цвета крови, кипела вода в озерах. Черный колдун исчез. Но и сам белый орел в сражении получил множество ран, жизнь покидала его, и упал он на землю и камнем стал. А его глаз, превратившись в агат, продолжает смотреть на людей, отделяя добрые дела от злых. Агат также называют — «Оком Творца».

— Неплохо, — Невилл кивнул. — В агате есть действительно что-то необычное и его можно принять за глаз.

В общем, такое времяпровождение успокаивало. Роскошь этого места, деньги, которые у меня появились, надежный тыл в лице Сириуса, развоплощенный на время Воландеморт и притихший и никак не проявляющий себя Дамблдор — все это расслабило. Теперь мне с трудом удавалось сохранить первоначальный тонус и настрой. Жизнь — интересная, разнообразная, романтическая захватывала и не отпускала.

Ну, ничего, вот отдохнем еще часок в ванной, и я стряхну с себя негу и лень и возьмусь за дело. Солнечное пламя надо осваивать… Интересно, что дальше предложит Флитвик?

Малфой на правах старожила предложил желающим организовать выход в «Ночной фонарь». Судя по лицам парней, которые старательно пытались показать себя матерыми мужиками, лишь мы с Гохом успели познать радости первого секса.

— А ты, Гарри пойдешь? — ко мне повернулся Билл.

— Не, я пас.

— А чего так? — заинтересовался Майкл.