О том, как он в дальнейшем будет объяснять Таузигу, почему инквизитор в середине пути внезапно передумал ехать в Утрехт, Винтар постарался не думать. Если уж начал делать глупости, лучше всего разбираться с ними по мере поступления.

Коня Росперт выбрал просто отличного, нечего сказать. Вороной жеребец косил на Мадельгера карим глазом и нервно бил копытом. Впрочем, после подпаленных соломинок это и не удивительно. Хорошо хоть вся конюшня не разбушевалась. Было бы очень весело, если б лошади всех постояльцев внезапно решили, что ничего хорошего здесь ждать нечего и разнесли весь трактир к скримслам собачьим.

Оффенбах уже приготовился к тому, что ему придется очень долго успокаивать скакуна, но Кайо провел ладонью по храпу лошади, что-то ласково шепнул, и жеребец, вроде бы начал успокаиваться.

– Ну, хоть какая-то от тебя польза, - фыркнул ландскнехт.

Кайо промолчал.

Рейтшверт пришлось подбирать долго. Оффенбаху не нравилось буквально все. И баланс не такой, и клеймо фальшивое, и сталь слишком мягкая, и заточка плохая.

– Да что тебе нужно-то?!
– взвыл Росперт, когда компания вышла от очередного оружейника.

– Мой кацбальгер!
– зло обронил его приятель.
– А его, между прочим, один придурашный рейтар продал за бесценок.

Барнхельм молча проглотил шпильку.

Честно говоря, шварцрейтар уже решил, что Оффенбах никогда не выберет себе меч - так и отправится на контракт безоружным. А что? Дешево и сердито. Безоружный рейтар. Не тычет во врагов всяческими острыми предметами, а всего лишь выпускает на прогулку "кисю". После этого, правда, самого "безоружного рейтара" можно хоронить, но это уже издержки профессии.

К удивлению Росперта, разноглазый вдруг шагнул в двери крохотной лавчонки, притаившейся за углом. Сам шварцрейтар никогда бы и не заметил это заведение, тем более, что у него даже вывески не было, а потому внутри, за покрытой плесенью дверью, могло быть все, что угодно.

Как ни странно, там действительно оказалась оружейная лавка. И вполне даже приличная, чего от нее совсем нельзя было ожидать. Отполированные мечи, развешанные на стенах, разбрасывали в разные стороны солнечные зайчики. Острые кинжалы, разложенные на прилавке, радовали взгляд. А стоявший у дальней стены продавец как раз пробовал пальцем остроту крохотного валета.

Увидев вошедшую в лавку троицу - Кайо, памятуя о вспышках в глазах ландскнехта предусмотрительно держался сзади - купец шагнул вперед:

– Доброе утро, господа! Что Вам угодно?

– Пока смотрим, - флегматично отозвался Мадельгер, окидывая взглядом выставленные мечи. Один привлек его внимание, и разноглазый потянулся к отсвечивающему голубым светом клинку.

– Осторожней!
– торопливо предупредил его хозяин.
– Ценная вещь! Больше трехсот лет!

Пальцы сомкнулись на холодной рукояти. Ландскнехт взвесил полуторник в руке: полностью прозрачный меч имел хорошую балансировку:

– Стекло, что ли?
– фыркнул Мадельгер, сам прекрасно понимая, какую чушь он несет: во-первых, это будет слишком дорого, а во-вторых, материал слишком хрупкий.

Под сердцем недобро зашевелилась саламандра.

– Как можно!
– оскорбился купец.
– Лед! Создан самим Олафом - изгнанником, перед возвращением в фьорды!

Оффенбах покосился на него: чем хорошо храмовое образование, так это тем, что тебя с пяти лет заставляют зубрить генеалогию и биографию всех более ли менее знаменитых личностей. И вот это самое образование, вкупе с отличным знанием собственного семейного древа, в полный голос заявляли, что лавочник врет на голубом глазу. Ну, не был Олаф - изгнанник колдуном. Да еще и отдельный вопрос, вернулся ли он во фьорды... А значит, это странное изделие, ну, никак не может иметь столь длительную историю!

А продавец продолжал нахваливать свой товар:

– Вижу, господин ландскнехт, разбирается в оружии, - Мадельгер пока что не успел сменить цветастую одежду пешего наемника на черные тряпки шварцрейтара, - клинок отличный, идеально сбалансированный, прекрасно подходит для уничтожения ундин...

– А ещё он сломается, столкнувшись с настоящим металлом, - мрачно закончил за него Мадельгер, возвращая клинок на стену.

А еще веселее будет, если наемник встретится с каким-нибудь огненным колдуном. Или саламандрой. Например, той, что притаилась в груди у самого ландскнехта. Захочет барс, созданный из пламени, прогуляться... И будет очень весело стоять и смотреть, как твое единственное оружие весенней капелью оседает на землю.

В конце концов, Оффенбах остановил свой выбор на простой дертонжской скьявонеске.

– Это же не рейтшверт!
– взвыл Росперт.

– А я и не рейтар!
– огрызнулся мужчина.

– На лошади будет неудобно, - Барнхельм не терял надежды переубедить приятеля.

– Спешусь перед боем, - недовольно дернул плечом разноглазый.
– Расплачивайся и пошли. Мне нужно еще переодеться, перед тем, как с нанимателем встретимся.

Вряд ли человек, стремящийся отправиться в путь с ротой рейтаров, будет счастлив, если к нему заявится помятый после вчерашней пьянки ландскнехт.