– Прости, - выдохнул он. – Я слишком рано пришел?

С тяжелым выдохом я расслабила плечи.

– Нет. Я просто немного взвинчена сегодня. Все нормально. Можешь шутить над жертвой сколько душе угодно.

Мой комментарий не смутил его. Он просто кивнул, как только я вернулась к экспертизе.

Я продолжила зачитывать основную информацию о жертве, заметив, что Карсона абсолютно не волнуют мои проблемы. Он, скорее всего, думает, как и все, что я взвинчена из-за того, что нахожусь в лаборатории, из которой меня похитили. Не говоря уже о том, что меня связали и пытали, а, возможно, даже и изнасиловали… хотя никто не спрашивает об этом напрямую.

И, да, я все еще дергаюсь из-за этих причин, но сегодня все было немного хуже обычного. И все потому, что Куинн стал свидетелем моего ужасного поведения прошлой ночью. Я все утро ждала, что он появится в лаборатории, чтобы получить информацию о жертве. Ожидала увидеть его опущенные уголки губ, широкие покатые плечи, а главное - осуждающие глаза, избегающие моего взгляда.

Я не знаю, почему меня настолько волнует то, что Куинн думает обо мне. Мне без разницы, если весь департамент, включая Карсона, сплетничает за моей спиной. Спекулируя на том, что для человека, недавно пережившего травматические события, абсолютно нормально делать безумные вещи. Но откуда они знают, что такое безумие в моем случае?

Может быть, я постоянно напиваюсь в какой-нибудь дыре и закидываюсь наркотиками. Что если я фригидна, и, чтобы расслабиться и получить удовольствие, мне надо напиться до чертиков? Они не знают меня. По крайней мере, не до такой степени.

Мое внутреннее возмущение резко прекратилось, когда Карсон спросил:

– Господи, Эйвери. С тобой все хорошо?

Он обошел стол и встал напротив меня.

– Ты побледнела. Мы можем отложить это на потом…

– Я в порядке. Просто устала.

Я попыталась улыбнуться, но поняла, что улыбка выглядит очень неуверенно на моих дрожащих губах. И позже, чем следовало бы, я прикрыла рот рукой.

– Давай закончим с этим.

– Хорошо. Как хочешь.

Он еще раз пристально посмотрел на меня, в задумчивости склонив голову, а затем сосредоточил все свое внимание на жертве.

Тот факт, что я настолько потеряла контроль над собой, что это заметил сам Карсон, не означает ничего хорошего. Для любого другого человека будет вполне очевидно, что я еще не вернулась в норму. Мне надо было остаться на больничном, но Эйвери Джонсон - Эйвери Джонсон до похищения - никогда не уходила на больничный. Мне надо сосредоточиться на работе. Мне просто надо потерпеть, пока все само не встанет на свои места.

Все должно встать на свои места.

Сделав глубокий вдох, я продолжила:

– Несмотря на многочисленные ушибы и рваные раны на лице и теле, судмедэкспертиза показала, что смерть наступила в результате кровопотери через прокол в брюшной полости, повлекшее за собой повреждение печени.

Я опустила папку с экспертизой и натянула перчатки.

– ПТЖ…

– Что это?
– прервал Карсон.

– Проникающая травма живота, - ответила я, убирая простынь с тела, чтобы показать повреждение.

– Насильственная травма с левой стороны живота. Орудие было маленьким и тонким.

– Нож?

Я покачала головой.

– Сложно сказать. Возможно. С уверенностью только могу утверждать, что на нее напали. Синяки на предплечьях - следы сопротивления. Ушиб под правым глазом - старое повреждение. Её избивали несколько раз.

Я сглотнула, прогоняя подступающую тошноту.

– Я взяла мазок с раны и отправила его на экспертизу, - продолжала я, - а также начала сканирование на токсины. Сейчас жду результатов.

Карсон кивнул.

– Возможно, что человек, наносивший удары, и убийца - это два разных человека. Ты сможешь отличить травмы, полученные в целях самозащиты, от травм, повлекших смерть?

Черт. Почему я до этого не додумалась? Я посмотрела на Карсона и нахмурилась.

– Да. Я займусь этим сразу же, как смогу.

Посмотрев на жертву, я наклонила голову.

– Она умирала медленной и мучительной смертью. Её легко можно было вылечить.

Зловещее молчание повисло в лаборатории. Затем прозвучал вопрос:

– Как долго она мучилась?

– Неделю… может, дольше. Синюшность в области живота начала проступать несколько дней назад.

– Она могла решить, что это синяки от побоев. Возможно, она привыкла к такому… и к боли.

Я вновь отрицательно покачала головой.

– Нет никаких подтверждений, свидетельствующих о том, что удар был нанесен в центр живота. Нет. Это из-за внутреннего кровоизлияния в брюшную полость. Скорее всего, у нее был гиповолемический шок и воспаление из-за потери крови. У нее был жар. Она стонала от боли. Она держалась за живот и морщилась от малейшего движения. И еще она была не одна. Кто-то смотрел на то, как она умирает.