Гера грациозно склонилась и подхватила свою одежду с пола. В спальне вспыхнуло пламя, в котором исчезла демоница. Лайр все слышал, но даже не шевельнулся.

С самого пробуждения и до обеда, за которым уже традиционно компанию мне составила Соня, я была сама не своя. Очень волновалась. Вопреки всему: жестокости, подлости, изворотливости и коварству демона, мне хотелось ему верить. Я ждала его, не находя себе места, и надеялась, что он выполнит свое обещание — отведет меня к родителям. И конечно же, волнение мое не укрылось от проницательной феечки.

— Что с тобой? — спросила она и по привычке опасливо покосилась на дверь. — Ты вся светишься, и на волосах даже выступила пыльца. Могут заметить…

Я и сама знала, что сила моя сейчас вышла из-под контроля, как случалось всегда, когда эмоции находились на пределе. Тогда она вырывалась наружу и повсюду оставляла видимые следы. И это я еще сдерживала ее как могла, а иначе пыльцой было бы усыпано все вокруг.

— Ох, Соня… — вздохнула я, и даже из рта моего вырвалось облачко пыльцы. Фея отпрянула и уже с откровенным ужасом смотрела на меня. — Не представляешь, как я волнуюсь.

Мне необходимо было хоть с кем-то поделиться, чтобы облегчить душу, услышать слова поддержки. Соне я верила, а потому не задумываясь выложила ей все: и о ночном соревновании, и о собственной победе, и об обещании демона.

— Он сказал, что придет за мной. Но когда?! И вспомнит ли он?!. Я уже места себе не нахожу.

Соня задумчиво смотрела на меня, а потом провела руками по моим волосам, стряхивая пыльцу в траву, где та медленно погасла, затерявшись среди густой зелени. По привычке мы с ней обедали на природе, в тени раскидистого дуба, который с первого дня мне приглянулся и казался таким же древним и нерушимым, как сама жизнь.

— Мне кажется, он сдержит слово, — наконец, проговорила фея.

— Почему так думаешь? — встрепенулась я, так понравилось то, что она сказала. Надежда, которая уже начинала угасать в душе, вновь возродилась.

— Не знаю даже, — посмотрела Соня вглубь сада. — Может, потому, что он не такой как все остальные демоны в замке.

— В смысле?

— Ну я же мышь уровня обслуги, и работать мне приходится не на одном участке, — улыбнулась Соня. — Хозяев вижу часто, особенно старшего, — резко помрачнела, и я поняла, что речь об отце моего тюремщика. — Вижу как те обращаются с остальными феями, особенно уровня ублажения, — совсем тихо добавила, и на глаза ее набежали слезы. В который раз подумала, сколько же всего она тут перевидала, бедняжка. Сразу же вспомнилось зверство, свидетельницей которого стала по вине демона. Не такой, как все? Только не для меня! Тот, кто способен спокойно на все это смотреть, пусть и оставаясь в стороне, ничем не отличается от всех остальных. В душе моего тюремщика живет такая же тьма, что и в остальных демонах. — В отличие от всех остальных, он нас не замечает…

А ну да! Не замечает, потому что и достойными жизни не считает. Замечал бы — вел бы себя как все. Но с Соней спорить не стала. Пусть хоть в ком-то из представителей зла видит хоть что-то хорошее. Сама я ее мнения не разделяла. Но после беседы с феей немного полегчало, и я даже нашла в себе силы прошерстить гардероб.

Демон расщедрился, какой только одежды не приобрел для меня. Только вот вся она была до нельзя развратная, такая, в какой в приличном обществе появляться нельзя. Сразу видно, ориентировался на свой извращенный вкус. И никакого нижнего белья. И что прикажете делать? Что выбрать для встречи с родителями? Да папу инфаркт хватит, если увидит меня в одном из этих платьев, а в маме проснутся темные силы, как выражался папа в те редкие моменты, когда моя всегда добрая и спокойная мама злилась.

Не меньше часа у меня ушло на то, чтоб придать себе более или менее приличный вид, исходя из того, что имела. И еще почти столько же я рассматривала себя в большом овальном зеркале, едва не плача от расстройства.

Ну что это за чучело?! Развратное чучело… Поверх тоненькой и длинной трикотажной маечки с таким глубоким декольте, что едва прикрывала грудь, я надела прозрачную тунику, но более одетой выглядеть не стала. Два слоя ткани просвечивали чуть меньше, и низ мой был хоть как-то защищен. А вот грудь отчетливо выделялась, и в таком виде я просто не могла предстать перед родителями.

В тот момент, когда отчаяние мое достигло пика, за спиной появился демон. Уже привычно вспыхнуло пламя, из него он и выступил. То ли от радости, что он все же вспомнил про меня, то ли от неослабевающего отвращения к собственному виду, но от слез я не удержалась. Они противные выступили на глазах, как я не приказывала убираться им подальше.

Я метнулась в сторону от зеркала и от демона заодно в попытке проморгаться. Но слезы прогнать не получилось — уже в следующую секунду демон схватил меня за плечи и развернул к себе лицом. А потом какое-то время рассматривал влажные дорожки на моих щеках.

— Что опять не так? — довольно грубо спросил и провел пальцем по моей щеке, стирая влагу. По голосу слышала, что он сердится, но смотреть на него не хотелось. В прочем, и этого мне не позволили. Обхватил пальцами мой подбородок, демон вздернул мою голову, и я вынуждена была взглянуть на него. — У тебя истерика? — криво усмехнулся.

— Это не истерика! — выпалила я ему в лицо. — Это злость! — аж зубы стиснула и попыталась вырваться. Но не тут-то было. Демон лишь перехватил меня поудобнее. Задрал тунику вместе с майкой и стиснул мои ягодицы, прижимая к себе. Его восставший орган уперся мне в живот, а глаза полыхнули огнем.