— А ты отчаянный. Я не выпущу тебя из дома. Ты меня не слушаешь что ли? — приподняв бровь, сказал Грей. Я хмыкнул и уставился в чашку.

— Ладно, извини. Просто я не знаю что со мной, я все время чувствую только негативные эмоции, хотя ты говорил, что секс должен помочь с этим, но, по-моему, мне только хуже, — недовольно сказал ему я, надув губы. Он улыбнулся мне и задумчиво сталь осматривать меня с ног до головы.

— Хм… Возможно я знаю, как тебе помочь. Ты веришь мне? — лукаво улыбаясь, спросил Грей.

— Разве я бы тут сидел, если бы не верил? К тому же ты мне клялся, — напомнил ему я, ухмыляясь.

— Да, я помню. Я хочу ответить на один твой вопрос, который ты мне давно задал.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Ты спрашивал, сколько мне лет. Я отвечу. Мне больше чем пятьсот лет. Я перестал считать на трехста.

Я сидел в глубоком шоке, в неверии уставившись на него. Как такое может быть?

— Дело в том, что когда я был молод, один великий художник нарисовал мой портрет. Он был влюблен в меня. Мы стали любовниками с ним. И один человек заметил, что портрет прекрасен, как и я, но, к сожалению, сказал, что таким останется только портрет. Я решил, что не хочу этого, что хочу, чтобы портрет менялся, а не я. Не знаю как, но магия меня услышала. Я не покажу тебе его. Боюсь, он слишком ужасен. На нем отражаются все пороки, грехи, ранения, возраст, все. А я не меняюсь. У меня даже волосы не растут. А если подстригусь, они снова возвращаются к тому, что было изначально. Я не переживаю, что я стал таким. Не волнуйся. Так вот. Дело в том, что, не смотря на плюсы, в сексе с разными людьми есть и минусы, отрицательное влияние на душу. Боюсь, я это не предусмотрел.

— И что мне делать? — опешил я.

— Так вот вопрос доверия. Спустя много времени, я понял, что есть мой портрет. Это часть моей души. Часть, которая принимает на себя все отрицательное, моя худшая часть. Все лучшее остается мне, — слегка улыбаясь, сказал Грей. Я ошарашено смотрел на него.

— Это же потрясающе… наверное. Но к чему ты ведешь? — медленно спросил я. Разговор мне казался каким-то… Нереальным.

— Я знаю, как создавать такие портреты. Тогда я не знал. Но чтобы это сработало, в краску должна быть добавлена кровь. Желательно твоя. Но Это не главное. Ты должен всей душой пожелать, чтобы менялся портрет, а не ты, — объяснил мне свою идею Грей.

— Ты хочешь сказать?

— Да, я предлагаю тебе написать твой портрет. Я думаю для тебя это актуально. Ты не сможешь умереть, твое тело не сможет пострадать. И ты победишь. Ну, так что?

— Я согласен, — не задумавшись ответил я. Жить мне хотелось и в этом я видел реальный шанс.

— Хорошо, я добавлю в краску свою кровь, так что не переживай об этом. Теперь надо решить в каком виде тебя рисовать. Хочешь быть обнаженным?

— А ты на портрете обнажен?

— Нет, — улыбаясь, лукаво сказал Грей.

— Тогда и я буду одет.

— А жаль, — и подмигнул мне.

Я только закатил глаза, а он улыбнулся. Я знал, что не смогу долго ему сопротивляться, к тому же мне все равно ничего особенного не нужно будет в этом случае делать, ведь Дориан говорил, что он пассивен в таком варианте отношений.

— Я смотрю, ты задумался об этом. Ты же знаешь, что я согласен, — прошептал он мне на ухо, а я и не заметил, как он приблизился. Я понял как хорошо, что я перестал стесняться, и забыл что такое румянец.

— Да, — на выдохе прошептал я.

— Если ты хочешь, я не против. Ты можешь делать все, что захочешь, — он положил руки мне на плечи и посмотрел в глаза. Он теперь стал ниже меня, что меня удивило, я этого раньше не замечал.

— Нет. Боюсь я все-таки пока не готов, — я моргнул, и отошел на шаг назад.

Он кивнул, внимательно окинул меня взглядом, чему-то улыбнулся и вышел из комнаты. Я стоял как столп посередине комнаты и не знал, что мне с этим делать. Я был в шоке от его рассказа. Но понимал плюсы данного действия. Хочу ли я жить вечно? Пока я не мог ответить себе на этот вопрос, но нет абсолютно бессмертных, к тому же, я всегда могу обратиться к смерти, и уйти с ней. Все же я ее князь.

На этом моменте я задумался, вспоминая свое удивление, когда читал документы из банка. Выходило, что я выше других в магическом мире, но Дориан настоял, чтобы я не открывал эту информацию другим людям, это слишком опасно. А мне в принципе было все равно. За этот месяц я, наконец-то понял, насколько я силен. Мне приходилось контролировать каждое заклинание, даже люмос стал оставлять ожоги. Дориан постоянно смеялся надо мной. Медленно, но верно у меня получалось. Он сказал, что за год я освоюсь со всем, чему он хочет меня научить. И теперь он дарит мне бессмертие. Бессмертие и неуязвимость. Я до сих пор не верил в то, что сейчас произошло.

— Может, хватит стоять не двигаясь. Я слышу, как шевелятся твои мысли, это слишком громко, как визг тормозов.

Я зло посмотрел на него, а он улыбался, и смотрел в упор на меня. Я улыбнулся и отправил в него беспалочковое заклятье щекотки, которое он без труда отбил, и показал мне язык. Вот так ведут себя пятисотлетние люди. Просто блеск.

— Я не медленно думаю, я просто слишком в глубоком шоке, ты же жутко старый.

Он зловеще улыбнулся и подошел ко мне.

— Ну, для некоторых вещей возраст не имеет значение, — он проговорил это мне почти в губы. Все-таки он действительно потрясающе сексуальный. Боже, о чем я думаю только. Я пододвинулся еще ближе.