Шрифт:
— Да нормально все, Степ. Не большая это беда — спать с голой красивой бабой.
И если бы он не знал друга, как облупленного, он бы поверил. Правда. Только, всё же, он его знал. Поэтому эта показная бравада и легкость, лишь бравадой и оставалась. Игорь хоть и создавал впечатление балагура, весельчака и дамского угодника, на поверку был отнюдь не поверхностным. Он таил глубину, и то, что в этих глубинах на самом деле творилось, очень волновало Степана. А еще его волновало непонятное отношение Ксении. С чего он вообще взял, что она захочет быть именно с ним? Кто это решил? Они с Игорем? Что, если она предпочтет друга? Или вообще выберет другого мужчину? Она-то ему ничего не обещала. Просто в один момент дала понять, что в курсе их его чувств. Нет, она могла его погладить, или поцеловать в макушку… И он не наблюдал, чтобы с остальными пациентами она так себя вела… Но и ничего большего не происходило. А порой так хотелось, впиться ей в губы, до крови чтоб. И по фигу, что пока ничего больше не может… Хоть так, одними ласками обошелся бы… Сжал бы грудки эти маленькие, прикусил бы соски… и лизал бы ее, как животное. И там… Между длинных загорелых ног.
От порочных мыслей отвлекает громкий грохот.
— Ксень, что такое, милая?
Оборачивается на звук, где ведьма, уронившая контейнер со стерильным инструментом, судорожно собирает его обратно в лоток. Берет себя в руки, вскидывает на него черные озера глаз:
— Настолько хочешь? — шепчет, не в силах оторвать взгляд от его потемневших глаз.
— Очень хочу, — хриплый голос.
Она резко поднимается, стремительно преодолевает разделяющее их пространство, падает на колени у коляски. И вот уже ее губы на его губах. Мужчина перехватывает инициативу, потому что она совершенно не умеет целоваться, скользит языком по губам, в приоткрытый ротик. Как же сладко! Проводит руками по голове, щекам, плечам… Спускается на грудь, и вот они… Его малышки. Поглаживает нежно, сдерживаясь из последних сил. А самому до боли их сжать хочется! Отмечая. Его она! Вся. Руки торопливо скользят по телу, ему бы притормозить, напугает ведь… Но как?! Как это сделать, когда башню срывает?! Рвет кнопки на ее форме, простой белый лифчик, чашечки оттягивает вниз…
— Вы хоть бы закрылись, ребята… — неестественно веселый голос от двери.
Черт. Он совсем голову потерял!
— Черт! Игорь, я…
— Там кровельщики главного ищут, — друг перебивает Степана, не давая договорить.
— Я сейчас, — шелестит Ксения, а у самой глаза потрясенные и губы распухшие.
Черт! Он перестарался, тормоза сорвало. До сих пор вон сердце колотится, как ненормальное.
Тем временем Ксения быстро застегивает кнопки униформы и выходит за дверь. Игорь складывает руки на груди и заинтересованно разглядывает только что замененный стеклопакет.
— Игорь…
— Хорошо поставили. На совесть!
— Игорь…
— Думаю, дуть не должно.
— Игорь, я…
— Я там как раз короба привез. Завтра можно начинать монтировать. И Лукашин подтвердил, что подгонит сайдинг на обшивку. Так что, новостей хороших — завались!
— Игорь! Перестань делать вид, что ничего не случилось! — рычит Степан, — кого ты хочешь обмануть?! Я тебя с двух лет знаю!
— А что мне делать? — как-то устало интересуется Игорь, — головой о стены биться?
— А хочется? — напряженно.
— Знал бы ты только, как, — устало потирает глаза.
— Слабый…
— Да понимаю я все, Степ. Я отойду, переболею. Как только эти совместные ночевки прекратятся. Легче будет.
— Нет, Слабый, нет! Не дело это. Я тоже тебе не враг. Думаешь, мне легко в этой ситуации? — бьет в отчаянии по подлокотникам, проводит по ежику волос. Смотрит на друга внимательно, — пусть сама выберет. А мы примем любой ее выбор.
Степан протягивает другу руку, а тот задумчиво ее пожимает. А потом Игорь резко наклоняется, неловко обнимает друга, прижимается лбом к его лбу:
— Мы справимся, брат!
— Справимся, — хриплый ответ.
Глава 9
Работы в амбулатории идут по плану. Лечение Степана тоже. Он уже полностью контролирует свое опорожнение, памперсы уходят в прошлое. Боль тоже становится не такой интенсивной, что положительно сказывается на его работоспособности. И Степан по максимуму старается разгрузить загнанного друга. И все, вроде бы, шло по плану. Но, как известно, мы предполагаем, а Господь располагает.
Ничего не предвещало беды. Степан со стороны наблюдал за утеплением фасада, когда Ксения выскочила из амбулатории. За ней по пятам следовал здоровенный мужик в камуфляже:
— Я не пойму, почему нет?
Ксения резко остановилась, обернулась к вояке, и в этот момент ни у кого бы не возникло сомнения, что перед ними — ведьма. Самая натуральная. Да и вообще кругом стала твориться какая-то чертовщина. Налетел ветер, подхватил волосы девушки, и они взвились черными змеями. Как-то резко потемнело, откуда только тучи взялись на совершенно безоблачном небе? И стало жутко тихо. В этой мертвой тишине особо значимо прозвучал голос Ксении:
— Я не помогаю насильникам и мародерам.
— Да ты, что, с ума сбрендила?! Ты что себе позволяешь? — рык мужчины, — я участник боевых действий! Моим ребятам нужна помощь.
— Участие в боях, не делает тебя героем, — ее голос настолько холоден, что замораживает все вокруг. И это отнюдь не гипербола. Степан готов поклясться, что при дыхании у него стал вырываться пар изо рта.
— Да не охерела ли ты, милая? Или жить надоело?
— Язык придержи, защитник! — рявкает Степан.