И в последний момент перед беспамятством, вместе с внезапно накатившей откуда-то из глубин души огромной, просто безграничной, заставляющей выть в голос тоской, совершенно необъяснимой для меня сейчас, приходит понимание. Понимание, что всё происходящее неважно, совершенно неважно. Даже эти якобы "враги". А важно то, что мне надо обязательно, кровь из носа, кое-что вспомнить и сделать. Какую-то вещь, нечто, от чего напрямую зависит моя жизнь, а возможно, и не только моя. И времени на это чертовски мало, оно стремительно летит, будто сорвавшийся со скалы скалолаз, отсчитывающий мгновения до своей смерти. Не успею -- и всё, вообще всё, разобьётся о камни!..

***

Сколько времени прошло, не знаю. Но открыв глаза, сразу понял: ночь. Смотрю на потемневший от времени потолок, деревянный, основательный, массивный, на отсветы живого огня на нём. Перед взором двоится, голова чуть кружится, ещё и подташнивает. Не сильно, терпимо. Куда больше досаждает ощущение, будто забыл нечто важное. И даже хуже и больше: что забыл даже то, что забыл. Это как нарывающая заноза, которую не вытащить. Или как часть тела, которой больше нет.

Лежу, глубоко дышу, стараюсь унять дурноту. Пахнет странно. На улице, вспоминаю, было похоже, но сейчас появились время и возможность анализировать. Запахи непривычные, не сказать, что неприятные, просто незнакомый букет. Чувствуется почти выветрившийся дым, свежая древесина, шлейф чего-то съестного, какие-то шкуры-меха, и нечто, что сложно определить -- наверное, это можно было бы назвать "дух человеческого жилья, где давно, очень давно живут". Приподнимаю голову, пытаюсь оглядеться. Против воли вырывается стон -- больно...

– - Ну, чего ты там? Пришёл в себя, болезный?
– - густой бас в закрытом помещении звучит могучим зверем, который заперт в тесную клетку и пробует на прочность её прутья.

– - Да вроде как...
– - отвечаю, и тут же осекаюсь. Мой голос странный. Он будто не родной. Тонкий, писклявый... Приподнимаюсь на локте, окидываю себя взглядом. И снова не могу удержаться, на этот раз -- от нецензурного. Да, подозревал давно, ещё с самого начала. Но не верил, отказывался принимать. И вот, наконец, последняя надежда истаяла.

– - Чего там бормочешь?.. Не слышу.

– - Да так...

Скрип половых досок, которые прогибаются под немалым весом, приближается ко мне. Мужик подходит и встаёт рядом. Страшный. Чуть ввалившийся глаз, один, другого нет. Ломаный-переломаный нос. Кожа в оспинах. И он реально огромен! Хотя, теперь-то понимаю: это, может, не столь он великан, сколько я карлик. Ведь тело-то совсем не моё, это уж точно. Моё не помню, но было оно больше, намного больше. Не такое хилое, недоразвитое. А главное -- уж точно не детское! Еще и это огромное родимое пятно на руке, странное, в виде корзинки...

– - Повезло тебе, вовремя я вышел. Эти...
– - бородач машет лапищей, одновременно пытаясь состроить расстроенную гримасу -- и получается у него не очень. Даже, я бы сказал, совсем не получается. Выходит скорее оскал взбесившейся гориллы перед лицом злейшего врага, убегающего с вязанкой... бананов? Интересно, что такое, этот "бананов"? И что за человек такой "горилла"? Она, вроде, должна быть большая, волосатая и страшная... Короче, точь-в-точь, как этот тип.

– - Эти-то, -- тем временем, он всё продолжает и продолжает, основательно так, по-деревенски, -- у них драки одни на уме. А как подумать, так это нет, это не про них! Пусть взрослые кумекают, у кого голова больше. Мелюзге-то думать и не нужно вовсе, растудыть их и растак!.. То курей гоняют, то козу спугнут, то траву пожгут. То вон, человека невинного до смерти забить попытаются...

– - Спасибо!
– - успеваю вставить, пользуясь тем, что бородач ненадолго затихает. Совершенно искренне: этот суровый и неожиданно словоохотливый человек, он ведь действительно мой спаситель. У той деревенской шпаны чувство меры отсутствовало как класс, равно как и малейший намёк на штуку под названием "сострадание". Неизвестно ещё, чем бы всё могло закончиться. Забили бы до смерти, да оттащили в кусты... Или свиньям скормили. Интересно, тут есть свиньи? И что они такое, эти "свиньи"? Вроде розовые, с пятачком и хрюкают? Или что-то путаю, и это просто очень плохие люди?

– - Спасибо говорит. Спасибо, оно такое, в угол не поставишь... Вот, как сделаю тебя рабом, хе-хе-хе. Бирки-то нету!

– - Чего нету?..
– - меня как ледяной водой окатывает, а глаза сами собой начинают метаться, ища пути к спасению. Если честно, задаю вопрос на автомате, мозг уже занят совершенно другой задачей...

А дядька и не думает прерывать свою речь, такую же спокойную, будто не замечая, как я всполошился. Может -- и правда, не замечая. Хорошо бы, если так...

Смысл того, что он говорит, до разума доходит не сразу, но слова всё же откладываются в памяти. Стараюсь успокоиться и вникнуть в суть. Надо попытаться понять, что случилось. И куда я попал. Это первоочередное сейчас.