Стук в дверь заставил его напрячься, и Эссейл обеспокоенно поднял голову, словно был в ужасе от того, что его увидят в настолько уязвимом состоянии.

– У нас все хорошо, – резко произнесла Сола, опуская его голову, закрывая его. – Не входи.

Приглушенный голос Элены донесся из–за двери.

– Просто проверяю. Я оставлю вас наедине.

– Спасибо.

Спустя какое–то время Эссейл поднял голову так, словно она весила тонну. И прежде чем он смог заговорить, Марисоль вытерла его лицо.

– Давай примем душ чуть позже…

– Я не думал… – Эссейл прокашлялся. – Не думал, что смогу вернуться. Я думал, что потерян безвозвратно. Марисоль, мне так страшно. Что, если… я не хочу снова потеряться.

Сола отдала бы весь мир, чтобы сказать ему, что не о чем беспокоиться. Но она не станет лгать Эссейлу.

– Я не оставлю тебя. Я буду рядом, сколько бы времени у нас ни было.

Дрожащими пальцами он дотронулся до ее волос, щеки, линии подбородка. А потом, задержавшись на ее губах, скользнул невесомо по нижней.

Она знала, о чем он спрашивал.

– Да, – прошептала Марисоль. – Как только будет можно.

Смотря на лицо Марисоль, Эссейл отчаянно хотел быть со своей женщиной. Хотел ее обнаженную, чтобы его возбужденная плоть входила в нее, и они бы кончили одновременно.

К несчастью, это казалось далекой страной, в которую можно попасть только после долгой, утомительной дороги. Но он доберется туда. Он сказал, чтобы Избранная Жизель вернулась через восемь часов. Она брала вену Братьев, чтобы поддерживать собственные жизненные силы и обеспечить его необходимым, и, может, после еще одного кормления его оставит паранойя о том, что он регрессирует.

Каждый раз, когда он брал вену Избранной, он прогрессировал семимильными шагами.

Но как он желал, чтобы это была кровь Марисоль в нем.

На мгновение Эссейл насладился этой фантазией, но потом собрался с мыслями. Безумие покинуло его совсем недавно, и он не хотел теряться в воспоминаниях и грёзах. В обоих случаях невероятно живые мысли уводили его от осязания–вкуса–зрения–слуха относительно реальности, и подобная диссоциация пугала его.

Ему хватит этого до конца жизни.

– Давай вернемся в кровать.

– Я хочу быть чистым, – утверждал он. – Я просто хочу чувствовать себя… чистым.

Словно хороший шампунь и мыльные пузыри способны смыть этот кошмар.

– Хорошо, – сказала Марисоль, поднимаясь на ноги. – Сделаем это.

Он презирал себя за то, что ей пришлось помочь ему встать, а с зеркалом над раковиной он уже усвоил урок: когда она помогла ему снять больничную сорочку, он не смотрел на свое тело.

Нет, благодарю. Ему не понравится это зрелище, как не понравилось смотреть на лицо и лысый череп.

И, черт возьми, он хотел стоять под душем на ногах как полноценный мужчина, но когда поднялся жар, он ощутил, как падает его давление. Поэтому вот его стул…

– О… – вздохнул он. – Это божественно.

– Чересчур горячо? Или холодно?

– Идеально.

Отклонившись и прислонив голову к плитке на стене, Эссейл кожей ощутил изумительный водяной каскад, падающий на его плоть.

– Хочешь, чтобы я помыла тебя? – спросила Марисоль.

– О, да, – сказал он. – Прошу. Это было бы так любезно с твоей стороны.

Испытывая стыд за отсутствие самостоятельности, он положился на свои манеры, словно вежливость могла замаскировать его слабость. Но Марисоль, казалось, совсем его не осуждала… и не меняла свое мнение о нем в худшую сторону. На самом деле она улыбнулась, казалось, радуясь возможности помочь. И она была очень нежна, обтирая его гиперчувствительную кожу мочалкой.

Было невероятно приятно ощущать ее руки на своей коже. Он хотел, чтобы это продолжалось бесконечно.

– Все готово.

– Почистишь мне зубы? – пробормотал он вяло.

– Конечно.

Она вернулась с зубной щеткой с заранее выдавленной пастой, и он сам взялся за щетку. Потом воду выключили, и капли шумно падали на пол кабинки.

Марисоль завернула его в плотные полотенца, и вместе они вернулись к койке. Рухнув на подушки, Эссейл осознал, что так много он не двигался с тех пор, как Доктор Манелло приехал за ним в его дом и привез сюда для детоксикации…

Эссейл нервно взял руку своей женщины и уверенно произнес:

– Больше никаких наркотиков.