Али, должно быть, почувствовал мой взгляд, потому что внезапно обернулся и глянул прямо мне в лицо. Вид у него был одновременно сердитый и насмешливый. Я быстро отвела глаза. До самого конца занятий я не осмеливалась снова взглянуть на него. И я так и не слышала, о чем говорил преподаватель. Интересно, что подумал обо мне Али, увидев, как я уставилась на него — с горящим лицом, открытыми губами.

Держись от него подальше, сказала я себе. Он — яд. Однако я чувствовала с пугающей меня уверенностью, что подальше мне не удержаться. Господи, помоги мне, думала я снова и снова, должно быть, я теряю разум.

Дэвид Кохен позвонил через несколько дней. Он сказал, что довел до консула по науке надлежащую информацию и дал ему мои телефоны.

— Консул заинтересовался? — спросила я.

— Думаю, заинтересовался, — сказал Дэвид. — Но особо не встревожился.

— Ну и что в связи с этим он собирается предпринять?

— Думаю, сначала он попробует идентифицировать компьютеры. Затем передаст это какому-нибудь правительственному ведомству, отвечающему за защиту компьютеров.

— Разве есть такое ведомство?

— Должно быть. Насколько я знаю Израиль, их, возможно, даже несколько, все очень секретные и все соперничают друг с другом за заказы. Но, похоже, что ни я, ни ты больше ничего об этом не узнаем.

— Ты хочешь сказать, что надо поставить точку, да? И мне лучше отвалить?

— Пожалуй, если ты это так называешь. А что ты ждешь — медаль?

— Нет, медали я не жду, — слегка уязвленная, сказала я. — Я всего лишь хочу помочь. Я угрохала кучу времени и сил, чтобы разобраться в этом деле. И хотела бы знать, напрасно или нет.

Дэвид сделал глубокий страдальческий вздох:

— Я еще раз спрошу консула при случае. Но многого не жду. Управления разведки — вроде черных лошадок. Они только получают информацию, но никогда не отдают. Но это отнюдь не означает, что они не благодарны тебе за твою помощь.

— Послушай, мне вовсе не интересно, какое из правительственных ведомств использует мою информацию или как они ее используют. Все эти компьютерные Мамбо-Джамбо не по мне. Во всяком случае, я их не понимаю. Мне только хочется знать, важно ли все это, и могу ли я чем-то помочь, если вытяну что-нибудь еще из араба.

— Хорошо, я передам это консулу. Но если хочешь мой совет, держись от араба подальше.

«Когда это я нуждалась в твоем совете», — подумала я.

— Ценю твою заботу, Дэвид. Но, пожалуйста, в любом случае скажи консулу.

Я попрощалась с Дэвидом, но все еще испытывала неудовлетворенность. Я не была уверена, что Дэвид передаст мою просьбу консулу. Может, мне следовало самой ему позвонить, подумала я. Я сообразила, что даже не знаю, как его зовут. Однако это не проблема. Я могу просто позвонить в консульство и попросить к телефону консула по науке. В конце концов я решила не делать этого. Мне не хотелось превращаться в надоеду. У меня не было ничего новенького для консула. По крайней мере, пока.

На следующей неделе начались весенние каникулы. Я осталась в университетском городке. У меня не было родственников в Штатах. После смерти матери мне действительно некуда было поехать.

Маргарет уехала домой в Бостон, но Эми была поблизости, за городом. Ее семья только что купила загородный дом в Квинсе, и я провела там с ней уик-энд, съев огромное количество китайских кушаний домашнего приготовления. Когда я вернулась, мне удалось сделать рывок с курсовой работой, и я писала и выполняла домашние задания. У меня также прибавились часы работы в лаборатории психологии — за отсутствующих студентов, — и я больше заработала.

Я не слышала о Дэвиде и не видела Али. Я даже попробовала отодвинуть в сторону свои недавние заботы, но поняла, что это невозможно. Араб со всеми своими зловещими замыслами буквально вселился в меня. Я чувствовала, что израильтяне не приняли его всерьез, и мне это не нравилось. Али заслуживал того, чтобы к нему отнеслись серьезно. И я решила самостоятельно заняться им, чтобы затем открыть израильтянам глаза.

После весенних каникул я наконец собралась с духом, чтобы воплотить свой план в действие. В комнате моей была Маргарет — она смотрела, как я одеваюсь. Эми я ни во что не посвящала — та была слишком уж правильной, чтобы не осудить подобную выходку. Я была уверена, что она меня не поддержит по моральным соображениям. У Маргарет, напротив, никаких предрассудков не было.

Я надела комплект черного нижнего белья из шелка от «Виктории Сикрет». Я купила его по какому-то импульсу в прошлом году, но как-то все не имела повода надеть. Прикрепила черные чулки к подвязкам пояса, что было довольно-таки хитрой операцией, особенно в теперешнем моем нервном состоянии. Посмотрела на себя в зеркало. Мягкие светлые волосы, холодные голубые глаза, длинные ноги, гибкая талия, плоский живот. И в самом деле не плоха, но все эти кружева были нелепы.

— Ну и дерьмо, — сказала я своему отражению.