— Насчет наивности ты права. Кроме того, ими легко управлять.

— Управлять?

— Я имею в виду еврейское лобби. Кто дает американцам нефть, в которой они так нуждаются? Естественно, не Израиль. И все же арабов вновь и вновь предают. Американцы даже не знают, кто их настоящие друзья. На Среднем Востоке они всегда действуют вопреки главным своим интересам. И только потому, что евреи черное выдают за белое. О, в этом они куда как умны. Ты знаешь, что евреи контролируют пятьдесят процентов американских доходов и восемьдесят процентов средств информации?

— Нет, не знаю, — пробормотала я. Конечно, я слышала об этом раньше. Еще в России. И между прочим, те же самые цифры. Интересно, может, есть какой-нибудь специальный центр, откуда исходит вся эта «информация».

— Прости, — улыбнулся Али, — у тебя от моих слов несварение желудка?

Я не ответила. Память об испытанной в детстве боли, ядовитых насмешках и оскорблениях в школе. Я бросила Россию, я бросила свой дом и все, что мне было дорого, лишь бы избавиться от антисемитизма. Я пересекла пол земного шара, чтобы стать свободной от этого яда. Я вдруг почувствовала, что очень устала. Я сидела здесь, как приклеенная, в этом фантастическом нью-йоркском ресторане, и слушала ту же самую околесицу от араба. Только, конечно, не приклеенная. Я могла просто встать и уйти. Искушение сделать это было очень велико. У меня даже хватало денег на такси.

Али взял мою руку.

— Только, конечно, здесь ничего личного, — сказал он. — Я просто хочу, чтобы ты понимала. Ты мне действительно нравишься.

Ничего личного? — подумала я. Тогда зачем ты меня изнасиловал, подонок. Я почувствовала, что во мне закипает темная ярость. Я сделала долгий и глубокий вдох и выдох. Я осушила свой фужер и молча сосчитала до десяти. Я не могла сейчас уйти. Если я уйду, что я напишу в своем «отчете о контакте» Зви Аврилю? Я обещала ему добыть у араба информацию. Может, это было с моей стороны лишь пустым бахвальством? Шпион не имеет права быть таким тонкокожим, сказала я себе. Если я могу спать с мужчиной, значит, я могу выслушать его мнение. Хотя получается, что последнее гораздо труднее.

Я заставила себя улыбнуться:

— Конечно, ничего личного, Али. Мы просто отлично ладим, ты и я.

Он глянул на меня, сузив глаза. Должно быть, мой голос прозвучал резковато.

— Мы с тобой отлично ладим в постели, — усмехнулся он. — Вот что важно.

Я опустила глаза и ничего не сказала. Али снова наполнил мой фужер. Я понемножку пила вино. Что теперь? Мне надо было держать в руках нить разговора. Я вспомнила, что говорил Зви Авриль о семье как самой важной для араба вещи.

— Твои родители были очень огорчены, когда узнали, что ты арестован? — спросила я.

— Я объяснялся со своим братом, — сказал он. — Мой отец погиб, давным-давно.

— Прости, — сказала я. — Что с ним случилось?

— Авиакатастрофа. Один из его братьев приобрел новую «Чесну», только что выпущенную. Они попали в песчаную бурю в пустыне. Мне было пять лет, когда это случилось.

— Мне тоже было пять лет, когда нас бросил отец, — сказала я. — Детям я говорила, что он умер. Иногда мне хотелось, чтобы это так и было…

Я замолчала. Я здесь не для того, чтобы копаться в своем прошлом. Я здесь для того, чтобы получить информацию, а не давать ее. Но Али и так не слушал. Он, казалось, был далеко, весь в своих мыслях. Затем он словно очнулся и посмотрел на меня.

— На то есть Божья воля, — сказал он с мимолетной улыбкой.

Мы помолчали. Официант убрал наши тарелки и принес десертное меню. Али заказал для нас обоих суфле «Гранд Марниер».

— Помню, ты что-то упоминал о семейном совете, — сказала я. — Тебе досталось от них?

— Почти нет. Брат мой понял все, как нужно, и объяснил моему дедушке в нужном ключе. Мой брат всегда был для меня как отец. Он старше на пятнадцать лет.

— Чем твой брат занимается?

— Он аналитик службы разведки. Работает на Министерство обороны.

Я затаила дыхание. Вот мы и вышли на искомую жилу, подумала я.

— И он одобрил то, что ты залезаешь в компьютеры? — спросила я с нарочитым удивлением.

— Я не залезаю в компьютеры просто так, от нечего делать, как всякая там шпана, — сказал Али. — Потенциально моя работа рассчитана на сбор разведданных. Мой брат достаточно умен, чтобы понять это. Он даже пригласил меня выступить в его отделе. За компьютерным шпионажем большое будущее. Кто этого не понимает и не хочет этим воспользоваться, окажется на мусорной свалке истории.

— Впечатляюще, — пробормотала я. — И все это время твой брат не знал, чем ты занят?

— Верно, не знал. Я хотел его удивить. Я сначала хотел получить какие-то результаты, но у меня не вышло. Одному человеку такое не под силу. И у меня просто не хватило времени. Но в ближайшем будущем все изменится. У меня столько разных идей… — Он осекся. — Я, кажется, тебя утомил.

Лучше не пережимать, подумала я.

— Пожалуй, — сказала я. — Мне даже не понятно, о чем ты говоришь. Я хочу поближе познакомиться с компьютерами. Тогда будет легче понимать твои интересы. Может, ты меня поучишь?