И в самом деле: по соседству слышалась басконская болтовня. Эрнан определил, что разговаривали трое, судя по лексикону - слуги, несколько раз кряду они упомянули о какой-то "тряпке".

Наконец, те двое возле шатра Филиппа возобновили свою весьма занимательную беседу:

– Ну, как, решился?

– Я уже сказал: мне придется смириться.

– То есть ты согласен пассивно поддерживать меня?

– Вроде того. Но...

– Это меня не устраивает. Ни в коей мере. Теперь мы с тобой одной веревкой связаны, так что будь любезен разделить со мной ответственность. И не увиливай - без твоей помощи мне придется туго.

– А я не увиливаю. Просто я хочу получить гарантии, что мы равноправные союзники. Я не собираюсь таскать для тебя каштаны из огня.

– О нет, будь в этом уверен. Конечно, мы союзники, как же иначе? А она стоит у нас на пути, само ее существование - смертельная угроза для нас... во всяком случае, для меня. Либо она, либо я - другой альтернативы нет. Ну а ты... В конце концов, она отступилась от тебя - так что же ты колеблешься? Вот я на твоем месте...

– Да, это уж точно. Тебе чужды сантименты.

"Так, так, так,- отозвалась та часть сознания Эрнана, которая занималась анализом услышанного.
– ОНА отступилась от второго. Очень важная информация! А для первого ОНА представляет смертельную угрозу... или для его планов - порой честолюбцы отождествляют поражение со смертью, по себе знаю... Неужели!.."

Последовавшие за тем слова первого, сказанные с мрачной решимостью, подтвердили его догадку.

– Когда речь идет о власти, сантименты излишни и даже вредны. Ради короны я готов пожертвовать всеми без исключения родственниками... Гм, разумеется, присутствующие не в счет.

– Ой, не заливай! В твоих глазах моя жизнь не стоит и гроша. Просто сейчас я полезен тебе и, к счастью, не стою на твоем пути.

– Зато эта сучка... прости, кузина - вот она-то стоит.

– Кузина...
– не сдержавшись, прошептал Эрнан.
– Все-таки кузина. Понятно...

Первый употребил именно это слово, а не какой-нибудь его арабский эквивалент. Догадка Шатофьера переросла в убеждение. Теперь он знал обоих злоумышленников, хотя одного из них впервые увидел лишь вчера, а с другим вообще никогда не встречался.

После длительного молчания разговор продолжился, перейдя в более практическое русло:

– Так что выберем - яд или кинжал?

– Только не яд.

– Почему?

– Слишком опасно и не наверняка.

– Разве? По мне, это самый верный способ.

– А я так не думаю. Смерть от отравления неизбежно вызовет серьезные подозрения. Начнется расследование...

– Ну и что с того?

– В нашем положении это очень нежелательно.

– Согласен. Но я не вижу иного выхода, кроме как отравление. Ведь кинжал, веревка и тому подобное еще хуже.

– Ну, не скажи. Кинжал, к примеру, тем хорошо, что убийство им легко свалить на другого - подставить его так, что ни у кого не возникнет и тени сомнения насчет его виновности.

– Да? И каким образом?

– Есть у меня одна идея, но это будет дорого стоить. Очень дорого. Впрочем, большую часть затраченных денег мы затем вернем, но потери неизбежны.

– Деньги меня не волнуют. Ну, что там у тебя на уме?

– Через три недели Маргарита устраивает загородную прогулку в свой замок...

– Через три недели?!

– Не беспокойся, все будет в порядке. Это самый оптимальный срок.

– Ты уверен?

– Я отвечаю.

– Ладно. Давай выкладывай, что ты задумал.

– Позже. Я еще не просчитал все детали.

– А кого подставить, уже решил?

– Позже, я сказал.

По-видимому, он привлек внимание собеседника к выполнившим свою работу слугам, так как последовал ответ:

– Ах да, ты прав. Нам здесь не стоит задерживаться.

– Правильно. И пусть нас поменьше видят вместе - на всякий случай, чтобы никто не заподозрил, что мы замышляем нечто... гм, такое, что не всякому придется по нутру.

"Поздновато хватились, ребята, - злорадно прокомментировал Эрнан. Вы уже на крючке, и гореть мне в адском пламени, если в самом скором времени вы не познакомитесь с топором палача".

– Добро. Тогда я поехал.

Послышалось конское ржание.

– Будь рассудителен, кузен, - бросил вслед уезжающему тот, что остался.
– Не горячись, не нервничай. Все обойдется.

"Ну, это еще как сказать, господин граф!
– Эрнан заранее предвкушал свой триумф.
– Не думаю, что виконт Иверо согласится с вами, когда предстанет перед судом Сената по обвинению в покушении на убийство наследницы престола".