Старый аист вернулся пустой.

Замечтавшись о местности отчей.

Уронил он над глушью лесной

Несмышлёный горячий комочек.

Струйка ветра добычу взяла,

Понесла, как соломинку волны.

И небесный кузнец два крыла

Отковал под сверкание молний.

И тогда понесло, понесло

Вдаль с пылящею звёздной артелью,

И осталось далече село,

И избёнка с пустой колыбелью.

Где ты нынче, родное дитя?

Мать твоя у окна постарела.

А, бывало, плясала и пела

Босиком под гармошку дождя.

В неприступно-далёком краю

Пожалей.

И, как жизнь молодую,

Отыщи ей сестрёнку свою.

Положи в колыбельку пустую.

Твои рассыпанные зёрнышки

Дыханьем чистым сквозь дымы

Всходили вновь на самом донышке

Переполнявшей душу тьмы.

Скорбящее за человечество,

О, как ты терпишь каждый день,

Моё Небесное Отечество,

Свою поруганную тень?

Проходим, каблуками не стуча.

А сельский храм без свечек невозможен.

А в сельском храме

Каждая свеча –

Она чуть-чуть на ангела похожа.

Их чистоту не разумеет мозг.

Но сердце зрит и тает понемножку.

И падает

С незримых крыльев воск

В заботливо подставленную

плошку.

Пока меж нами длилась драма,

Там, за окном, все эти дни

Шёл снег устало и упрямо,

Как будто бы солдат с войны.

Снегирь ел крохи из кормушки,

Печной дымок струился ввысь.

Пора, пора, друзья-подружки,

Смотреть серьёзнее на жизнь.

И украшать полезным делом

Свой ясный и короткий век.

И землю чувствовать всем телом

Как этот к ней летящий снег.

Что, казалось бы, в жизни случится,

Но вчера из вечерней зари

Вылетали огромные птицы,

Как крылатые фонари.

В голубую и душную темень

К моему подлетали окну.

И стояло песочное время,

Упираясь в песчинку одну.

Поделились таинственным светом…

И, почуявший с ними родство,

Стал я добрым теперь человеком.

Хоть и прежде-то был ничего.

Птица плакала над рощицей,

Бабка охала во сне.

Ванька-встанька с хитрой рожицей

Улыбался на окне.

Улыбался тихо, ласково

И косил через бочок

Голубого цвета глазками

Ангелочек-дурачок.

Ночь. И на сырой завалинке

Сторожил добычу кот.

Ночь была такою маленькой,

Вот вздохни – и уплывёт.

Вспомню памятью мгновенною

Свет оконный на кустах.

Было всё обыкновенное

Прочно на своих местах.

Бабка охала и ахала,

Ночь светлела между тем.

Но зачем же птица плакала?

Птица плакала зачем?

Не ищи меня. Я здесь.

На снегу или в траве.

Я всё время где-то есть,

Словно козырь в рукаве.

Словно семечко в земле,

Словно впадина следа.

Словно капля на крыле

В дождь попавшего дрозда.

Где же ты, душа моя?

Вдалеке иль взаперти?

Ты дотронься: вот он я!

Размышляю: где же ты?

Мой измученный зверёк.

Обгоревшая тетрадь,

Видишь, как я занемог

И устал тебя искать.

С кровью яркой уголёк

Подкосил наверняка.

Я сжигал тебя, как мог,

Но – клянусь – не сжёг пока.

Грязно пальцами листал,

Грузно встав из-за стола.

Хорошо, что не продал,

Хоть, признаюсь, мысль была.

Успокойся и уймись.

Не исчерпан в сердце стыд.

Не казнит Господь за мысль.

Или всё-таки казнит…

На дворе дождишко редкий

Сыплет прямо на отца.

Он сидит на табуретке,

Чуть пообок от крыльца.

Он печален, как собака,

И седой, как Дед Мороз,

Он вот-вот готов заплакать,