Механизмы контроля справедливости условий в зарубежном праве различны. А.Г. Карапетов и А.И. Савельев выделяют несколько вариантов:

– ничтожность, не требующая какой-либо судебной процедуры;

– оспоримость условия, требующая подачи искового заявления или одностороннего заявления потерпевшей стороны в пределах срока давности, начинающего исчисляться с момента попытки реализации этого условия;

– условие считается действительным, но необязательным в отношении той стороны, против которой оно направлено;

– слабая сторона имеет право просить суд адаптировать спорное условие в целях приведения его в соответствие со стандартами добросовестности и справедливости [127] .

К этому перечню следует добавить, что ЕТК США предусматривает право суда отказать в принудительной защите недобросовестного условия договора (ст. 2-302).

В п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ № 16 указал, что, поскольку согласно п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании ст. 10 ГК РФ или о ничтожности таких условий по ст. 169 ГК РФ.

Ничтожность несправедливых условий, как уже было отмечено, признается большинством зарубежных стран, а отказ в защите права по ст. 10 ГК РФ близок к предоставленному ст. 2-302 ЕТК США праву суда отказать в принудительной защите недобросовестного условия договора.

В то же время применение ст. 169 ГК РФ к данным правоотношениям представляется спорным. В п. 85 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», содержащем толкование данной статьи, не говорится ничего о возможности ее применения к оспариванию несправедливых условий договора; не вытекает это и из смысла сказанного ВС РФ [128] .

В Постановлении Седьмого ААС со ссылкой на указанный абзац п. 9 Постановления № 16 отмечается, что «после исключения конфискационных последствий недействительности сделки (в ст. 169 ГК РФ. – А.П.) поведение, нарушающее основы правопорядка и нравственности («добрые нравы»), может выражаться в ненадлежащем поведении в отношении другой стороны сделки (в злоупотреблении экономической мощью, необыкновенно сильном обременении одной из договаривающих сторон, а также в совершении иных сделок, в которых взаимоотношения сторон приобретают характер эксплуатации) либо в совершении сделок, явно и умышленно направленных против интересов третьих лиц либо общества в целом» [129] .

Однако чаще суды, рассматривая иски о недействительности несправедливых условий, ссылаются на ст. 169 ГК РФ лишь в рамках п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ № 16. Так, суд признал ничтожным условие соглашения о расторжении договора аренды, в соответствии с которым обеспечительный депозит удерживается арендодателем в качестве штрафа. Приняв во внимание то, что предоставленное арендатору право на инициирование досрочного расторжения договора по своей юридической природе не может являться существенным нарушением обязательственных отношений, суд обоснованно пришел к выводу о нарушении оспоренным условием баланса интересов сторон, а именно интересов арендатора [130] .

Отрадно, что суды начали применять названные положения Постановления о свободе договора и к таким специфическим договорам, как государственные контракты.

Так, по одному из дел ВАС РФ, оценивая условие контракта о возможности начисления неустойки на общую сумму контракта, а не на стоимость просроченного обязательства, указал на то, что «включение в проект контракта явно несправедливого договорного условия, ухудшающего положение стороны в договоре (исполнителя), оспаривание которого осложнено особенностями процедуры, установленной Законом о размещении заказов, поставило заказчика в более выгодное положение и позволило ему извлечь необоснованное преимущество» [131] .

В другом деле суд снизил размер неустойки ввиду отсутствия оснований для ее взыскания в размере, превышающем 1/300 ставки рефинансирования Банка России, так как включение в контракт условия о повышенной ответственности поставщика, оспаривание которого осложнено особенностями процедуры, установленной законодательством о размещении заказов, ставит заказчика в более выгодное положение [132] .

Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа исходя из ст. 124 ГК РФ, предполагающей участие публично-правовых образований в гражданском обороте на равных началах с гражданами и юридическими лицами, отметил, что «равные начала предполагают определенную сбалансированность мер ответственности, предусмотренных для сторон одного договора при неисполнении ими обязательств… Получение в рамках исполнения государственных контрактов денежных средств с поставщиков (исполнителей, подрядчиков) за счет завышения санкций не отнесено к целям принятия Закона о размещении заказов и может воспрепятствовать этим целям, дискредитировав саму идею размещения государственных и муниципальных заказов на торгах, обеспечивающих прозрачность, конкуренцию, экономию бюджетных средств и направленных на достижение антикоррупционного эффекта». Поэтому, «включая в проект муниципального контракта заведомо невыгодные для контрагента условия, от которого победитель размещения заказа не может отказаться, заказчик нарушает закон» [133] .

Таким образом, предложенный Пленумом ВАС РФ способ защиты права слабой стороны договора присоединения – признание несправедливого договорного условия ничтожным – оказался гораздо более востребованным судебной практикой, чем предусмотренный ст. 428 ГК РФ. Это в очередной раз показывает, что законодатель существенно отстает от развития правоприменительной практики, если даже в ходе реформы ГК РФ, в том числе с внесением изменений в ст. 428 ГК РФ, способы защиты не были актуализированы.