Глубокое и прочное взаимное чувство Тютчева и Денисьевой привело к тому, что у поэта возникло второе, "случайное" семейство, - явление, которое считали характерным для русской жизни переломной эпохи Достоевский, Толстой, Писемский. Излюбленная мысль поэта о разрушительности страсти, обнажающей внутренний мир человека и делающей его беззащитным перед чуждым вторжением, получила подтверждение в виде жестокой травли, которую привычное и "родное" ему высшее общество обрушило на любимую им женщину. Но эти губительные, сведшие ее в могилу переживания не только глубоко ранили ее, но и активизировали ее натуру, раскрыли силу ее характера, тонкость чувств, способность на самопожертвование, чистоту и возвышенность ее духовного строя.

Толпа вошла, толпа вломилась

В святилище души твоей,

И ты невольно постыдилась

И тайн, и жертв, доступных ей...

(192)

Как всегда у Тютчева, введение разговорно-бытовой лексики в поэтическую речь здесь глубоко значимо. Оно подчеркивает жизненную реальность, "нелитературность" ситуации.

Сколь резким оказался психологический сдвиг, пережитый Тютчевым в эти годы, и как явственно это отразилось в его лирике, можно продемонстрировать, сличая освещение сходных лирических сюжетов в его стихотворениях 30-х и 50-х гг.

Вновь обращаясь к лирическому мотиву обаяния женщины, выраженного в ее глазах, поэт не отрекается от своего представления о том, что именно страсть придает взгляду женщины неотразимую силу, но не "угрюмый, тусклый огнь желанья", а глубина страдания теперь волнует и умиляет его в ней. О ее взоре он пишет:

Дышал он грустный, углубленный

В тени ресниц ее густой,

Как наслажденье, утомленный

И, как страданье, роковой.

И в эти чудные мгновенья

Ни разу мне не довелось

С ним повстречаться без волненья

И любоваться им без слез.

(193)

Если в стихотворении "К N.N.", поражаясь лукавству женщины, ее способности жить в атмосфере лжи, поэт свое отношению к ней сводит к мысли о тех наслаждениях, которые сулит мужчине близость с подобной страстной и стоящей выше предрассудков возлюбленной, то в стихотворениях, посвященных Денисьевой, он одержим чувством ответственности за ложность положения женщины, пожертвовавшей покоем ради любви, жгучим раскаянием и жалостью. Его наблюдения над нею приводят его всегда к самоосуждению. "Создается особый внутренне цельный цикл, резко отличный как от всей предшествующей русской любовной поэзии, так и от единичных примеров у самого Тютчева <...> Вряд ли не впервые в русской лирике Тютчевым при изображении любви главное внимание переключается на женщину", - пишет о стихотворениях, посвященных Денисьевой, В. В. Гиппиус. [34]

Реальность лирики "Денисьевского" цикла, ее "исповедальность", благородная позиция самоосуждения мужчины и гуманного сочувствия женщине, ощущающей на себе весь гнет общественных предрассудков и лицемерной морали "света", сближают этот цикл поэзии Тютчева с лирикой Некрасова. Г. А. Гуковский выдвинул мысль о возможности влияния Некрасова на эти стихотворения Тютчева. [35] Сближение стиля произведений Тютчева 50-х гг. с художественной системой Некрасова могло стимулироваться и тем, что в лице Денисьевой Тютчев впервые близко столкнулся с поколением, поэтическую форму для выражения чувств которого создал Некрасов. Чисто творчески почву для этого сближения создавало и то обстоятельство, что, разрабатывая свою поэтическую систему, Некрасов очень серьезно считался с опытом лирики Тютчева. [36]

Не только лирическая поэзия Тютчева последнего периода оказалась сродни чувствам людей бурной эпохи падения крепостного права. Его стремление горячо и непосредственно откликаться на политические события современности, сделать литературу полем непосредственно политической полемики тоже отражало умонастроения эпохи великих "вопросов". Однако если в лирической поэзии Тютчев сближался со своими младшими современниками, с реалистической, а отчасти и с демократической поэзией, то в своих политических произведениях, написанных "на случай" и выражавших консервативные, монархические панславистские его взгляды, [37] он был архаичен и абстрактен. В этой сфере Тютчев выступал как риторический тенденциозный поэт. Он декларативно и отвлеченно выражал свои реакционные политические утопии о России как православно-христианской империи, противостоящей революционному Западу. Лишь в немногих его стихотворениях политического цикла, в которых отражалась не столько политическая доктрина поэта, сколько чувство, возбужденное размышлениями о глубоко волновавших его событиях, Тютчев оставался верен своей художественной системе и создавал лирические произведения, смысл которых был далеко не однозначен, гуманность поэта корректировала в них, а подчас и "снимала" узость его политических идеалов ("14-е декабря 1825", "29-е января 1837", "Эти бедные селенья...", "Вот от моря и до моря..." и др.).

– ---------------------------------------------------------------------

[1] Литературное наследство, т. 58. М., 1952, с. 132.
– Историю первых публикаций произведений Тютчева вплоть до напечатания цикла его стихотворений в "Современнике" 1836 г. см. в статье: Николаев А. А. Судьба поэтического наследия Тютчева 1822-1836 годов.
– Рус. лит., 1979, № 1, с. 128-143.

[2] См.: Пигарев К. В. Из откликов современников на смерть Ф. И. Тютчева.
– Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка, 1973, т. 32, вып. 6,с. 536-538; Плетнев П. А. Записка о действительном статском советнике Федоре Ивановиче Тютчеве.
– Учен. зап. II отд-ния имп. Акад. наук, 1859, кн. 5, с. LVII.
– Вопрос об отношении Пушкина к творчеству Тютчева, для полного и бесспорного решения которого нет достаточных материалов, привлекал и продолжает привлекать к себе внимание ученых. Назовем несколько работ, посвященных этой теме: Тынянов Ю. Н. 1) Архаисты и новаторы. Л., 1929, с. 330-366; 2) Пушкин и его современники. М, 1968, с. 166-191; Чулков Г. Стихотворения, присланные из Германии. (К вопросу об отношении Пушкина к Тютчеву).
– В кн.: Звенья, кн. 2. М.-Л., 1933, с. 255-267; Королева Н. В. Тютчев и Пушкин.
– В кн.: Пушкин. Исследования и материалы, т. 4. М.-Л., 1962, с. 183-207. См. также: Королева И. А., Николаев А. А. Ф. И. Тютчев. Библиографический указатель произведений и литературы о жизни и деятельности. 1818-1973, М., 1978.

[3] Тынянов Ю. П. Архаисты и новаторы, с. 395.

[4] О взаимодействии поэзии Тютчева и представителей русскою философского романтизма см.: Маймин Е. А. О русском романтизме. М., 1975,с. 145-147, 170-200.

[5] Майков В. Н. Стихотворения А. Плещеева, 1845-1846.
– Отеч. зап., 1846, т. 48, № 10, отд. 4, с. 42; ср.: Майков В. Н. Критические опыты. СПб., 1891, с. 135.

[6] Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем. т. 9. М., 1950, с. 220.

[7] Там же, с. 221.

[8] Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми т. Соч., т. 5. М.-Л., 1963, с. 423.