Программы начались! Это было что-то… Когда в парном катании партнер подкидывает партнершу высоко-высоко, все знают, что он все равно ее поймает, когда совершает прыжок девушка-одиночница, всем понятно, что если она и упадет, все равно прыжок не такой высокий, сильный, и не с таким множеством оборотов, но когда на огромной скорости, грозя врезаться в борт, заходит на прыжок сильный фигурист-одиночник, от страха хочется зажмуриться, потому что, в случае провала, это будет что-то смертоубийственное – взрыв, гром, землетрясение, обрушится крыша, проломится лед и все полетит в тартарары! Юля сидела на нервах, поджав ноги и периодически зажмуривая глаза. По реакции зала можно было понять, что все обошлось и надо открывать глаза. Если же какой-нибудь фигурист падал, а в это время глаза у Юли были открыты, ей казалось, что сильная боль проходит по ней самой. «Вызовите скорую!» – хотелось закричать Юле при первом же увиденном ею падении. Но фигурист ловко вскочил и продолжил выступление. Это было выше человеческих сил и понимания Юли. «Если расшибется чемпион, то я, наверное, грохнусь в обморок» – подумала она.

На лед вышел Чемпион. Зал взорвался криками и аплодисментами. Можно было подумать, что именно здесь и сейчас решается судьба мира и она зависит от этого человека. Какие уж там фанаты, простые зрители – бабушки и дедушки, дети, домохозяйки, студенты, важные дядечки – все повскакивали со своих мест и кричали. Люди развернули флаги, и трибуны тотчас окрасились в бело-сине-красные цвета. Весь патриотизм, что сидел глубоко в людях, выскочил наружу. Чемпион покатался вдоль трибун и замер на середине ледовой арены. Зал тут же смолк, будто никого здесь и нет. Тихо издалека пришла музыка. Чемпион начал движение. Интересно, что каждое его движение в точности соответствовало музыкальному переливу. И самое главное то, что Чемпиона не стало. Человека не стало. Он просто растворился в звуках и движении. Фигуриста не было. Был вихрь красок, линий, блеска. Это было какое-то волшебство!

Никто не понял, как и когда закончилась программа. Все и сидели сначала молча, завороженные. «Как загипнотизированные кролики» – смеясь, рассказывала потом Юля маме. И только придя в себя, все стали хлопать и бросать на лед цветы и игрушки. Из «ниоткуда» появившийся в центре чемпион, раскланивался на все стороны и посылал воздушные поцелуи. Похоже, он сам был рад тому, как откатал. Он уже ушел со льда и сел на диван, а цветы и игрушки все падали и падали на лед. Чемпион снова выиграл. И это было не удивительно. Однако люди на трибунах орали как советские солдаты, взявшие Рейхстаг. Чемпион поднялся и снова стал раскланиваться. Юлю вдруг подняло в воздух и понесло к краю сектора. В руке появился мятый билет, и его она сунула чемпиону. Тот, не глядя, ставил закорючки на все билеты и альбомы, протянутые ему.

Домой Юлю легко-летяще несли ноги. На улице чернела ночь, а возле Дворца спорта, казалось, справляли праздник – из дверей выходили счастливые люди с улыбками на лицах. Юля рискнула и отправилась не к станции метро, а пешком к Бережковскому мосту. Здесь тишина и темень выпускали свои когти, но Юля «летела» наверх по ступеням. С моста открывался захватывающий вид на реку, Лужники, панораму Воробьевых гор из которых вырастала пика МГУ и конечно на Дворец спорта! Юля постоянно оглядывалась на его сияние. Она перешла на другой берег реки, спустилась вниз и направилась к остановке троллейбуса, той самой, на которой выходила и садилась, приезжая в «Мастер». «Надо же… – подумала Юля. – А ведь все-таки я попала в «Лужники»»

Дома, за чаем, она пересказывала маме все, что увидела, а под конец с видом победителя выложила на стол билет с автографом чемпиона. Мама посмеялась «Ну и закорючка! Я сама могу такое нацарапать». Юля вспыхнула, но поняла, что мама просто не фанат фигурного катания и спорта в целом. Для нее тоже «Олимпиада когда-то была…».

Перед сном Юля вспоминала фанатов, с которыми познакомилась.

«Ну и что? – думала она. – Увлекаться спортсменами, это, конечно, здорово, но не лучше ли все-таки самому стать спортсменом? Пусть ты не завоюешь никаких медалей, но зато… – здесь Юля не знала, как сформулировать свои мысли и чувства. – …зато ты будешь счастлив! Ох! Хоть бы мне научиться хотя бы стоять на коньках! Фиг с ним, остальным, ну, хоть чуть-чуть… самую чуточку!» И она не посмела просить больше.

Глава 4. АГОНИЯ.

К фигурному катанию Юля подошла серьезно, впрочем, имея задатки ученого, она серьезно подходила ко всем интересующим ее предметам, пытаясь узнать побольше и понять, проникнуться, она рассматривала предмет со всех сторон. После ошеломляющего впечатления от Гран-при ей захотелось стать как можно ближе к этому виду спорта и… «хотя бы встать на коньки!». Предмет требовал изучения. Юля смотрела все передачи про фигурное катание по телевизору, жадно хватала газеты и журналы, содержавшие статьи о фигуристах и соревнованиях. Ее страсть дошла до того, что она начала собирать вообще все, что, так или иначе, было связано с фигурным катанием. Например, открытки с зимними пейзажами, вещи с изображением снежинок. Редко удавалось найти что-то с сюжетами катка, а если и удавалось найти, то на приобретение этих вещей не хватало денег. На торговых развалах Воробьевых гор она нашла кристалл (в те годы они были очень модны) с заточённой внутри фигуристкой. Фигуристка, сильно прогнувшись в спине и закинув руки назад, удерживала ногу с коньком и так образовывала кольцо на одной ноге. Иными словами, автор изобразил фигуристку, замершую во вращении «бильман», с которым Юля пока не была знакома. Но «фигуристка» стоила сумасшедшие пятьсот рублей! И Юле, чуть не плача, пришлось ретироваться. Однажды она нашла на улице игрушку из шоколадного яйца «Киндер-Сюрприз» крошку-лягушку в коньках. Девушку изрядно порадовала такая мелочь.

Ей очень хотелось видеть перед собой наилучший образец для подражания. Конечно, проштудировав историю фигурного катания, она выяснила, что лучшим фигуристом в истории считался Николай Панин-Коломенкин, но стиль его катания в свете современности был немного другого рода. Фигурное катание приняло в себя огромное количество новых элементов и вообще, вильнув в сторону, пошло немного другим руслом. Теперь не столь ценилась точность изображенного рисунка на льду, сколько выполнение силовых элементов – прыжков, вращений. Девушка не знала, что ей нравится больше, потому что, наверное, ей нравилось все. И самое большее, что отравляло ей жизнь – невозможность заняться выбранным делом и научиться хоть чему-нибудь, хоть… Ладно, приличное фото Панина-Коломенкина отыскать было сложно, да и не возникало в голове параллели между ним и тем блистательным, что она увидела собственными глазами. Разумеется, на стену комнаты надо вешать фото Чемпиона! И не портрет, а фигуриста в действии. Плакатов не продавали, открыток тоже. Что же делать? Мама подсказала – Ксерокопия! Юля отправилась в библиотеку, где лежали журналы, там, в одном из них была статья про чемпиона, и там же было фото! Какое разочарование она испытала, когда открыла журнал в библиотеке и обнаружила фотографии Чемпиона вырезанными чьей-то рукой! «А я бы и не догадалась!» – подумала Юля. Ей претило портить общественное имущество, хоть это и журнал. Однако она порадовалась за фигуриста – его слава росла! Позже она нашла какой-то пустой, неинтересный журнал, примечательный только тем, что там напечатали статью о Чемпионе и поместили хорошие фотографии. То, что о спортсмене написали в бизнес-журнале, обсуждавшем только сводки да деньги, уже о многом говорило! Слава и успех Чемпиона оказалась всеобъемлющей. Но Юле некогда было задумываться над такими материями – она летела по Москве на своих двоих, торопясь, поскальзываясь, замотанная в толстую куртку, так как на улице температура сильно упала и держалась уже несколько дней, перелезала через сугробы, чтобы попасть в один из копировальных центров. Первый оказался давно закрыт. Во второй Юля влетела и, не обращая внимания на толстую тетку с полосатой хлопушкой на первом этаже, поспешила подняться на второй, где по информации должен находиться копи-центр. Увы! И этот оказался закрыт! Мало того, там снимали кино. Грустный дядечка в костюме оглядел запыхавшуюся Юлю с интересом.

Конец ознакомительного фрагмента.