Заезжаем в «связь», покупаю еще парочку симок. Но номер уже заблокирован.

Всё… Пообщались!

Карнавал в заброшенном трехэтажном здании старой школы. Окна кое-где затянуты толстой пленкой, кое-где так и мелькают выбитыми пустыми глазницами. Видела бы наша бабуля этот андеграунд!

Обещаны живые диджеи, качественные “стрипухи”, файершоу, перформансы, хардкорквесты и прочая завлекуха.

Пестрая публика в масках и костюмах циркулирует туда-сюда. Несмотря на то, что на улице около нуля, и валит густой снег — юбки короче некуда, животы и плечи голые. Слабый, мать твою, пол!
– передергивает меня от озноба.

– Да здесь человек пятьсот! Как мы будем ее искать?

– Нам надо разойтись.

Оглядываю из машины здание. Несколько входов...

– Как мы ее узнаем? Карнавал, Арчи, маски.

– Она всегда выглядит на тусовках вызывающе.

– Тут все выглядят вызывающе!
– фыркает Кипиш.
– Тоже мне примета.

– Ростом… вот такая, - показываю себе по губы, - но, наверняка, будет на каблуках, - моя ладонь поднимается до виска.

– Каждая первая, за редким исключением, - вздыхает Гарик.

– Волосы светло-русые, густые, по пояс. Шикарные.

Критически смотрят на меня.

– На левом плече, сверху, - показываю, где именно, - черное маленькое тату — бесёнок. И живот. От пупка большой шрам в виде запятой, уходящей вниз. Забит татухой — черная жирная шнуровка «крест-накрест». Она не прячет его…

Листаю фотки, нахожу ту, где виден шрам, показываю.

Кипиш присвистывает.

– Откуда у нее такой?

– Иногда прыгает из окон, - лаконично объясняю я, не желая вдаваться в подробности.

Двенадцать лет. Плохая компания. Попытка изнасилования, прыжок со второго этажа. Торчащая из земли арматура… Меня передергивает от образа ее распоротого, кровоточащего живота.

Потом скорая. Операция. Собрали. Правда, не всю.

– Потешная у тебя жена, - вздыхает Гарик.

Ммм… Вот это как, оказывается, называется?

Да уж, вот такой вот потешный ранний плод любви плохой девочки и хорошего мальчика. И в Янке намешано поровну — беспредельного гопничества от мамочки, таланта и «голубой крови» от папочки. Жаль, папочка не принимал участия в воспитании дочери. Погиб… Но, благо, бабуля с дедулей были все время рядом.

Кипиш достает маски.

– Перьевые?
– корежит меня.
– А что-нибудь менее гламурное было?

– Вот как знал! Спешалфою, мой брутальный друг.

Кидает мне черную, кожаную, с принтом под змею.

Нормально.

– А, да. И самая главная примета: если какая-то зачетная тёлочка встряла в неприятности и сейчас выхватит по лицу — это она! Практически стопроцентный вариант.

– Я в а*уе… - надевает Кипиш маску.
– Офигенная девка! Я уже ее люблю!

– Рот свой закрой.

– Всё!
– поднимает он руки.
– Закрыл. Я, вообще, по-братски!

– По-братски люби Тери, меня или Гарика.

– Выдыхай, Арчи!
– толкает меня в плечо Тери. – Найти, может, и найдем. А что дальше? На цепь ее посадить, пока ты появишься?

– В идеале.

– А в реале?

– В реале… Тут непредсказуемо. По обстоятельствам.

– Арчи, - Гарик ловит мой взгляд в зеркале дальнего вида.
– А если она будет со своим кентом?

– Каким, б*ять, СВОИМ?
– взрывает меня.
– Она моя жена!!

– Да черт тебя подери! Ну, с ЭТИМ кентом, про которого говорила Катерина Федоровна.

Закрываю глаза.

– Катерина Федоровна, наверняка, ошибается в этом. Но если не ошибается…

То - что?

Что?!..

– Лучше бы ей ошибаться!
– сжимаю я зубы.

– Без криминала, Арчи. В морду дать - да. Но давай без больнички, без ментов?