— Эй, — он поймал зубами ее правую руку за большой палец, прикусил легонько, не больно, — злая ты мне тоже очень нравишься. Умопомрачительно просто.

— Правда, Овертина считает, что возвращение тебе прав обеспечит безопасность нашим детям, — добавила она, наверное, некстати.

— И это тоже. Возможно, — он отвернулся, лег на спину. — Хотел бы я сказать, что всегда смогу защитить тебя и детей. Но у меня нет силы против этих колдовских штучек. Зато я буду защищать вас, как только сумею, пока жив. Надеюсь, что справлюсь.

— Валантен, я знаю. И мы вместе. Мы справимся. И мы не одни, так ведь?

— Да, моя умопомрачительная жена. Но я рад, что для тебя не важно, человек я или нет.

— Нет, мне важно, важно! Важно! — она рассердилась, что он не понимает столь простое, — мне вот это не важно, — и запустила пальцы в длинную шерсть на его груди, — только это, понимаешь? Валантен! — она обняла его за шею.

И что бы ни происходило где-то далеко, за пределами этой комнаты, здесь был их маленький теплый мир, и это казалось невыразимо хорошо.

— Выспаться ты успеешь потом, моя леди, — шепнул он и медленно провел губами по ее шее, от подбородка и до груди.

И… собственно, а кто тут хотел выспаться?..

Наутро Валантену передали записку. Он мельком заглянул в нее, сказал:

— Значит, сегодня. Можно бы в шутку заключить с тобой пари о том, как все выйдет, но раз мы оба не верим…

— Гайне — здесь? — она, сидевшая у зеркала в одной рубашке, вскочила.

— Пока лишь брат вызывает меня в Верхний. Не переживай, — добавил он, и его темные губы дрогнули в улыбке, — превратить меня во что-то более кошмарное у него вряд ли получится. И Хойр присмотрит.

Он ушел, оставив Тьяну в смятенных чувствах. Какое-то время она старалась отвлечься, бралась за разные дела, но в конце концов собралась и велела вызвать экипаж до Верхнего.

Узкая подъездная дорожка к боковому входу оказалась занята другой каретой, и кучер свернул к главному подъезду. Тьяна вышла, отпустила экипаж и медленно пошла вверх по лестнице, заодно осматриваясь. За последние дни замок заметно опустел, почти все гости поторопились разъехаться сразу вслед за королем. Неудачная в этом году получилась охота, будет ли следующая?..

Она уже была на самом верху лестницы, когда услышала снизу звук подъезжающей кареты и оглянулась посмотреть, кто это может быть — к главной лестнице подъезжали лишь почетные гости. Карета, которая стояла внизу, была самой простой, без гербов, скорее всего вообще наемной, и неказистые лошадки разной масти еще больше портили картину. Налицо был недосмотр привратника или помощника управляющего, не направивших эту карету куда следует.

Из кареты вылез человек, высокий, угловатый, очень худой. Чем-то неуловимо знакомый. Он остановился у края лестницы, посмотрел на Тьяну, приложив руку козырьком к глазам — тоже знакомый жест…

В следующее мгновение Тьяна, придерживая юбки, уже мчалась по лестнице вниз, а прибывший незнакомец раскинул руки, чтобы подхватить ее, и радостно заулыбался, а ей хотелось и смеяться и плакать одновременно.

— Брен! О Пламя, как же я рада, Брен! — она с размаху повисла у него на шее, так, что он пошатнулся, но все равно подхватил ее и обнял.

— Здравствуй, сестричка. Не ждали меня, да? Ну прости, я очень хотел тебя повидать.

Когда-то она была младше и, наверное, легче, а он — совершенно точно крепче и сильнее. Сейчас брат не выглядел здоровым, но, главное, он был свободен.

— Какое счастье, Брен. Теперь все будет хорошо. Как же я рада. Я думала, что сразу отправишься домой, и ждала письма…

— Тин, я не мог не приехать. Тин, я понимаю, что ты сделала. Я готов сейчас рухнуть перед тобой на колени и благодарить, и просить прощения. Тин…

— О, Пламя. Брен, пожалуйста. Этого не нужно делать, прошу, — он так взволнованно на нее смотрел, что она испугалась, не бросился ли он на самом деле на колени.

— Пойдем, — она схватила его за руку, — пойдем, пожалуйста.

Поднимаясь, она глянула вверх и вздрогнула — там, наверху стояла герцогиня и смотрела на нее. Ни них с Бреном. Очень озадаченно смотрела. И рядом с ней был ее якобы брат, тот красавчик-виконт, Торин Трайверин. Сын ее отчима. И этот брат тоже смотрел, и, кажется, улыбался и говорил что-то. И Тьяна сразу вспомнила Овертину в объятиях этого «брата». И поняла, что только что видела Овертина — в точности то же самое, что когда-то так потрясло ее, Тьяну. Какая усмешка судьбы — действительно ведь то же самое!