— А что, неплохая идея, — заметил Мрачный.

— Иногда лучше, чтобы хорошие идеи оставались просто идеями. — Неми сняла с листа слизняка и просунула его под одеяло, накрывающее клетку с василиском. — Мы будем выглядеть в этом городе как подозрительные бродяги, а подозрительных бродяг местные власти обычно задерживают. Стоит ли искать встречи с этой Народной Стаей, чтобы потом оказаться за решеткой?

— Было бы хорошо, если бы ты научилась доверять своим друзьям-смертным, — сказал Дигглби. — В самом худшем случае они откажутся нам помочь, но едва ли посадят в тюрьму за то, что мы говорим правду.

— Если мы добудем здесь армию, ты сможешь привести ее куда надо, — добавил Мрачный, которому план Дигглби с каждой минутой казался все разумней. — Как Хортрэп провел Кобальтовый отряд через Врата у Языка Жаворонка, так же и ты доставишь солдат из Диадемы в Малые Небеса.

— Нет, не смогу, — ответила Неми, разыскивая новых жучков для своего чудища. — Я никогда не пользовалась Вратами для путешествий, и даже переправить вас троих в Отеан — довольно трудная задача для первого раза... А впрочем, если Диадема и в самом деле даст нам солдат, мы можем пройти первыми, найти в Отеане Хортрэпа и послать его назад, чтобы расчистил дорогу для нашего пополнения...

Похоже, Неми заинтересовала эта идея, но Мрачного поразило другое.

— Подожди! Говоришь, ты никогда не проходила через Врата?

— Если я правильно расслышал, ты сказала «довольно трудная задача», — добавил Дигглби и снова зажег все три конца своей нелепой сигары, не желавшей раскуриваться под холодным моросящим дождем. — Довольно трудная — не значит невыполнимая.

— Думаешь, благополучно пройти сквозь Изначальную Тьму — это легко? — спросила ведьма. — А я так не считаю. Но я не взялась бы провести вас, если бы не была уверена в своих силах. Жизнь дорога мне ничуть не меньше, чем вам, но я все-таки поведу. Если действительно хотите спасти Звезду, вам лучше поторопиться.

— Но сначала мы должны встретиться с Народной Стаей и предупредить ее об опасности, грозящей всему миру, — настаивал Дигглби. — Разве трудно двум таким героям сопротивления, как Мрачный и я, пробудить энтузиазм у простого народа?

— Я не герой, — возразил Мрачный, стараясь не покраснеть и не показать, как польщен в глубине души.

— Для этих простолюдинов — станешь героем, поверь мне, — обнадежил его Дигглби. — Как только мы скажем, что играли важную роль в Кобальтовом отряде, борясь за освобождение Звезды от власти королевы и цепистов, они слетятся к нам как мухи на дерьмо.

Припомнив слухи о том, что недавно произошло в том же самом городе с Софией, Мрачный усомнился, действительно ли это лакомая косточка, но не стал спорить, так как дождь усилился и за его шумом ничего не было слышно. И это к лучшему, потому что он наговорился вдосталь и хотел теперь побыть наедине со своими мыслями... Правда, в мыслях этих он редко оставался один.

Прежде путники были вынуждены держаться в стороне от главных дорог, чтобы Миркур не привлекла внимание имперских солдат, и понадобилась не одна неделя, чтобы добраться сюда из леса Призраков. И почти каждый час почти каждого дня Мрачный представлял себе все то, что могло случиться с дорогими для него людьми, пока он валяется в тряском фургоне. Теперь, когда они прибыли на место, время тревожных видений закончилось, и он позволил себе роскошь подумать о не столь ужасных вещах.

С рассветом он войдет в город, считающийся одним из чудес Звезды, — город, который Мрачный по приказу забытой богини должен был спасти от колдовства погибшей женщины. А потом он соберет армию и поведет ее вслед за ведьмой через Врата. Но мечтал он сейчас лишь о том, чтобы поскорей оказаться рядом с Чи Хён и Гын Джу, а уж втроем они смогли бы согреть друг друга даже в такую тоскливую ночь. Не самая печальная песня, и, когда живот сводит такая жуткая судорога, что ты едва не сгибаешься пополам, и тебе еще долго предстоит терпеть все это эпическое дерьмо, Мрачный решил насладиться сентиментальными любовными песенками, которые он прежде считал безнадежно тупыми.

Императрица Рюки устроила целое представление, чтобы встретить у Врат Отеана предполагаемую убийцу своего сына, но не стала разводить церемоний, чтобы бросить в Изначальную Тьму настоящего палача принца. Это было совершенно обыденное действо, лишь один отряд гвардейцев Самджок-о сопроводил Доминго и Чхве к храму Пентаклей. Ни огромного переносного трона на терракотовой тропинке, ни непорочновских солдат, покрывших все поле безупречно ровными рядами, только тускло-коричневая земля с тускло-красной дорогой. Впрочем, кое-где пробивались зеленые ростки оживших из-за непрекращающейся жары прошлогодних тыквенных семян. И Доминго невольно задумался, как долго еще продлится такая погода, прежде чем зима снова заявит о себе и разрушит все стремления молодых побегов.

Он не открывал глаз, пока его катили по гравийной дорожке к храму, где он будет изгнан из этого мира. Лучи заходящего солнца резвились на его лице. Если бы не духота, можно было бы подумать, что Доминго вернулся в Кокспар и сидит на балконе над галереей, любуясь сверху лимонными плантациями на далеких холмах.

Не то чтобы он часто наслаждался солнечными деньками, но все же, все же... Возможно, Люпитера найдет для дома лучшее применение, установит барную стойку и проведет остаток дней в лавке, продавая вино, изготовленное во дворе. Будет ли старая кляча скучать по нему? Он принимал во внимание ее чувства ничуть не больше, чем она уважала его самого, их отношения всегда строились на взаимной антипатии, но сейчас Доминго жалел, что ничего не сказал ей на прощание, направляясь на юг, в погоню за кобальтовыми.