В О З В Р А Щ Е Н И Е
И З
Я П О Н И И
B L O W U P
Илья Давидович Кобот с одной стороны не любил соседей Максима и Федора, даже писал на них заявления, что Федор по ночам кричит, что водят собутыльников, писают в коридоре и на кухне. Но с другой стороны, говорят, что бывают соседи и похуже этих... Федор, такой горемычный, не нахамит, а Мак сим, хоть и строгий будто командир, да все спит больше.
Как-то вечером Кобот сидел у них в гостях, пил чай надо же иногда посмотреть, как люди живут. Да вот тоже выб рал, на кого смотреть! С самого начала лучше было уйти, с самого начала ругань у них пошла - то Максим Федора изругал, зачем вермута купил, когда в магазине портвейн есть, потом опять изругал, зачем Федор с пивом балуется - у бутылки крышку открывает и снова пришпандоривает.
Еще в тот вечер Федор во все фразы вставлял какое-то мерзкое слово, которому его научил ученик Василий, - слово "пантеизм"; ну например: "Что, нальем еще пантеизму?" - про вермут, или: "Пантейшно я нынче пивка купил!" Кобот специ ально вышел посмотреть - в энциклопедическом словаре этого слова - нету!
Вот так посидели, молчали в основном, и вдруг дверь от крывается - и на пороге стоит милиционер.
Причем кто ему дверь открыл входную? Илья Давидович очень, конечно, напугался, но все-таки ясно, что не за ним же пришли, за Федором вернее всего. Максим и так был злой, а тут аж черный весь стал - тоже на Федора подумал: "Ну, жопа, доорался по ночам!" Сам Федор как-то не сориентировался: "Это чего, чего он тута?..."
Милиционер обвел всех мрачным взглядом, особо задержал ся на Федоре и спросил:
– - Который тут Кобот?
Сердце у Ильи Давидовича больно застучало, а всего му чительнее было стеснение перед Максимом и Федором, которые, пьянь политурная, еще и смотрят с сочувствием.
– - Я... Кобот...
– - Ну, здраствуй, Кобот, - после паузы сказал милицио нер, снимая фуражку.
– - Здрасьте...
Илья встал и вытянул руки по швам. Максим взял со стола пару бутылок вермута и поставил на пол. Милиционер перевел испытывающий взгляд с Кобота на Максима:
– - А вы тоже здесь проживаете?
– - Здеся, - спокойно ответил Федор.
– Пантейшно.
– - Ну, здравствуйте и вы. Сосед я вам новый буду. Пужа тый Александр Степанович.
От внезапности этой сцены и проклятого бушующего сердца с Кобота лил пот, ноги дрожали. Он дугой пошел к двери, не замечая удивленного взгляда милиционера.
– - Что он, больной, что ли?
– спросил Пужатый.
– - Ж#па, - не сразу ответил Максим и выпил полстакана вермута.
Новый жилец быстро почувствовал себя в квартире по-с войски, точнее, в первый же день. На утро, когда Кобот ста вил чайник, в коридоре послышался задорный свист, и на кухню в одной майке вышел Пужатый.
24
– - Здорово!
– громко сказал он.
– - Доброе утро, - ответил Илья Давидович. Эту фразу он заранее приготовил, чтобы сказать милиционеру - знал, что очень растерялся после вчерашнего, не сразу сообразит, что сказать.
– - Ты чего вчера отвалил-то? Испугался, что ли?
Кобот покраснел, не зная, как ответить.
– - Чего ты все время мнешься?
Илья молча мыкался с газом, но зажечь никак не получа лось. Пужатый зажег газ на своей конфорке, поставил чайник и, сев на табурет, стал следить за Коботом.
– - Ты где работаешь?
– - В Механобре работаю...
– подумав, ответил Илья.
– - Как, как? Что такое?
– - Так называется...
Последовала тягостная пауза. Кобот, с такой натугой включивший газ, выключил его и пошел к себе в комнату. Вой дя, он, так же как и вчера, долго и быстро ходил туда-сюда, ни о чем не думая.
Вечером, возвращаясь с работы и уже подойдя к дому, Илья Давидович увидел в дверях Пужатого, безотчетно, неосоз нанно повернулся и, сВежившись, прошел мимо дома.
– - Эй, Кобот!
– окликнул его Пужатый.
Кобот, пометавшись на месте, подошел.
– - Ты чего это от меня шарахаешься?
– - Да нет, я... Мне надо было...
– - Темнишь все? Я же видел - ты к дверям шел.
Было уже темно, и это придавало сцене зловещий оттенок.
– - Ну, шел, да вот в магазин решил зайти, - с надрывом сказал Кобот.
Пужатый молчал. Лицо его было в тени. На пуговицах об мундирования светились колючие звезды. Илья немного помолчал за компанию и отошел за дом, где и промыкался с полчаса для отвода глаз.
Вечером перед сном Илья Давидович, чуть заглянув на кухню, отшатнулся и замер за дверью. Красный распаренный Пу жатый со стаканом в руке шептал Федору:
– - Этот Кобот, я смотрю, тот еще корефан. Еще утром за метил: что за ядрен батон морду воротит! Боится чего-то. Сейчас вот в магазин за вермутом иду, гляжу мать честная! Кобот! Увидел меня - и шмыг в сторону, воротником прикрыва ется. Ну ладно, думаю, видать, за тобой водится. Да еще и спрашиваю: "Ты где работаешь-то?" А он мне говорит: "В Хре нобре"! Ну ладно, думаю, гусь ты хорош...