– Из-за твоей репутации.

– Это что ж у меня за репутация такая?!
– восхитился Малдер.

– Боже мой, - Скалли начала терять терпение. Выяснять с кем-то отношения на месте преступления - это было совершенно в духе Призрака. Тебе никогда не приходило в голову, что обычно люди предпочитают следовать установленным процедурам? Тебя же вечно заносит в какие-то дебри. Господи, да для тебя фантазии порой кажутся важнее фактов! Поэтому некоторые стараются держаться от тебя подальше...

– ...как от прокаженного, - с ухмылкой закончил Малдер.
– Ну, а ты сама-то заразиться не боишься?

– У меня на твои закидоны иммунитет, - раздраженно парировала Скалли.

– Ага, значит, все-таки закидоны? Скалли совсем было собралась выдать Призраку все, что она думает о его методах расследования, но тут в распахнутую дверь кабинета Ашера влетел Коултон.

– Агент Скалли...
– официальным голосом сказал он, но тут же поправился: - Привет, Дэйна. Извини за опоздание...
– он протянул ей руку.

– Да мы сами только что вошли, - она ответила па рукопожатие, чуть отошла в сторону, и Коултон оказался прямо перед добродушно улыбающимся Малдером.
– Знакомьтесь - Фокс Малдер, а это Том Коултон.

Призрак пожал задеревеневшую руку Коултона.

– Рад познакомиться, коллега, - сказал он, продолжая излучать добродушие.

– Взаимно, - Коултон старался соответствовать и тоже попытался улыбнуться.
– Ну, как думаете - не обошлось тут без зелененьких человечков?

– Сереньких, - безмятежно сказал Малдер.

– Простите?
– растерялся Коултон.

– Общеизвестно, что фуфлорианцы серого цвета, а вы почему-то сказали "зелененьких", - пояснил Малдер, с удовольствием наблюдая, как одеревенение распространяется и на физиономию Коултона.
– Именно фуфлорианская цивилизация монополизировала космическую торговлю человеческой печенью.

– Вы что, серьезно?
– с трудом проговорил Коултон.

– Они экспортируют нашу печенку в отдаленные Галактики по совершенно немыслимым ценам, - хладнокровно продолжал Малдер.
– Вы, наверное, даже не представляете, сколько стоит в отдаленной Галактике жареная человеческая печень под луковым соусом.

Судя по виду Коултона, тот никак не мог решить - то ли ему вызвать подкрепление, то ли сразу спасаться бегством. Малдер решил, что не стоит мешать человеку обдумывать такое важное стратегическое решение, еще раз улыбнулся с самым добродушным и безобидным видом и принялся ходить по кабинету, осматривая место происшествия. Блуждающий взгляд Коултона остановился на Скалли. Вид у Дэйны был совершенно потерянный. Это Коултона почему-то приободрило. Он облизнул пересохшие губы и, опасливо поглядывая на Призрака, принялся излагать ей свои соображения относительно того, как именно преступник мог проникнуть в офис. Идея сводилась к следующему: умный человек ни в жизнь не догадается, что может прийти в голову маньяку.

Между тем Малдер добрел до валяющихся на полу листков бумаги и принялся прикидывать, как именно они могли оказаться так далеко от стола. Листки были практически не смяты и во время драки Ашера с убийцей в угол попасть никак не могли - Ашер до стола дойти явно не успел, он погиб возле самой двери. "А скорее, именно от удара головой о дверь", - подумал Малдер, взглянув на промятую, как картон, дверную доску. Возможно, едва Ашер вошел, преступник прыгнул на него со стола... Нет, далековато... Но тогда понятно, как в углу оказались бумаги, - убийца, взобравшись на крышку стола, на них наступил, и, когда он прыгнул к двери, листки отбросило как раз в угол. Возможно, на них даже остался отпечаток обуви...

Малдер нагнулся и принялся рассматривать лежащий сверху листок бумаги. Следов обуви на нем видно не было, только какая-то тонкая металлическая стружка... Малдер вынул из кармана пластмассовый футлярчик, достал из него пинцет и подобрал стружку. "Как будто из-под сверла", - подумал Малдер. Интересно, что здесь могли сверлить после убийства - стружка-то лежит поверх бумаги... Он поднял взгляд вверх по стенке и вдруг понял, что это за стружка и откуда она упала. Точно над разбросанными документами на высоте шести с небольшим футов зияла посаженая на винты металлическая решетка вентиляционной магистрали.

Во время озарений, подобных посетившему его в этот миг, Малдер начисто терял связь с внешним миром. Вернее, внешний мир для него сужался до двух-трех интересующих его объектов, прочие же предметы - одушевленные и неодушевленные - уходили как бы в небытие. В такие мгновения Малдер действовал как сомнамбула, не замечая ничего вокруг. Он мог, например, попытаться пройти в дверь, не открывая ее, - и, что поразительно, обычно ему это удавалось. Наиболее непосредственные сослуживцы в подобных ситуациях невольно начинали в его присутствии говорить о нем в третьем лице.