— Да, они любезно согласились побеседовать со мной, — призналась я, избегая смотреть на злобно пыхтящего Азима.

— Любезно? — вроде бы изумилась горгулья. — Интересно… — Женщина поставила бокал на стол и, побарабанив по нему пальцами, продолжила: — Ранее они не опускались до общения с людьми… Вот, дорогой Валей, посмотри, куда катится наш мир без должного управления.

— Дорогая Лиагара, — в тон женщине молвил мой сосед, — скорее всего, старейшинам было просто любопытно. Мария, я ведь прав, ваше общение было не более чем обмен любезностями?

— Думаю, да, это можно именно так интерпретировать, — кивнула я, на Азима все так же старалась не смотреть.

— И что же вы поведали нашим хранителям? — не дав высказаться Лиагаре, поинтересовался крючконос.

— Думаю, их интересовало, откуда я взялась и что планирую делать, — тут же отозвалась я, так же не желая вступать в коммуникацию с наместницей.

Вот только женщине не понравилось, что ее нагло пытались игнорировать. Стукнув ладонью по столу, она задала свой вопрос:

— Что сказали тебе старейшины? Повтори слово в слово.

— Честно говоря, я не очень запомнила, — призналась, тяжело вздыхая и опуская глаза на переплетенные пальцы рук. — Дело в том, что ваши старейшины говорят такими загадками и иносказаниями, что проще было бы сказать «иди туда, не знаем куда, и принеси то, не знаем что».

— Азим! — рыкнула Лиагара.

— Именно эту фразу Мария сказала, как только вышла от старейшин, — кивнул мужчина, вызывая во мне прилив легкой, но ощутимой ненависти.

Неужели предал? Своего Князя? Быть того не может…

— Ну что ж… Не важно. — Лиагара растянула губы в хищной улыбке, и по моей спине прокатилась волна холода, промораживая позвонки до нервных окончаний. — Завтра мы устроим прием в честь невесты Князя. Бал по всем традициям нашего мира. А в полночь Мария у всех на глазах войдет в телепортационный зал, чтобы разбудить моего брата. И если этого не произойдет, то уже послезавтра я потребую признать Князя недееспособным, саркофаг распылить, а меня короновать.

— Милая Лиагара, но чем? Диадему-то не нашли, — поинтересовался Валей.

Наблюдая за мужчиной, я до последнего не понимала, на чьей он стороне. То вроде подыгрывал наместнице, то откровенно потешался над ее алчными желаниями.

— И потом, — продолжил крючконос, — между троном и вами еще ваш брат, Гивдар.

— Гив сошел с ума, вы же видели, как он напал на меня, если бы не охрана, которой я могу доверить свою жизнь, то брат не оставил бы от меня и мокрого места.

— Уверен, состояние Гива можно объяснить минутной агрессией, вызванной усталостью, — попытался вставить свое веское слово Азим.

— Усталостью? Он не имел права поднимать на меня руку. На меня! — взвизгнула Лиагара. — На ту, в чьих руках власть. Если это повторится, я казню его как мятежника! — не унималась женщина.

— Совет старейшин никогда не допустит этого! — вскочил с места Азим.

— Ха! — рассмеялась наместница. — Горстка трухлявых каменных огрызков. С них в прямом смысле сыплется песок. Этот мир устарел, ему пора меняться. И я готова взять на себя это бремя!

— Лиа! — крикнул Азим, пытаясь остановить от лишних слов зарвавшуюся женщину.

Но было поздно, вскочившая со своего места Лиагара стояла, уперев руки в бока, и шипела, словно змея.

— Если завтра твоя протеже не поднимет брата, послезавтра я казню всех, кто посмеет хоть слово сказать против моего мнения. Я достаточно четко выразилась?

— Более чем, — усмехнулся Валей, поднимаясь со своего места. — Мария, думаю, на этом обед подошел к концу и вам следует вернуться к себе. Завтра будет сложный и насыщенный день. Вам стоит подготовиться. Ведь от вас теперь зависит будущее целого мира, — оскалился мужчина, подавая мне руку, которую я не могла проигнорировать.

Советник проводил меня до двери, а точнее, выпихнул в коридор, оставив там совершенно одну, вот только внимания на это я не обратила. В голове набатом стучала последняя фраза, произнесенная Валеем: «От вас теперь зависит будущее целого мира…»

— Что за черт?! — в сердцах возмутилась я. — Тоже мне, нашли крайнюю. Вот уж нет, сами разбирайтесь в этом бедламе. Не-не… Наша хата с краю, ничего не знаем…

Шепча под нос ободряющие слова, я накручивала себя, призывая не к побудке Князя, а к разговору с Тавиром. Мне следовало убедить его, что пора, так сказать, делать ноги. С левой стороны послышался странный стук, заставив замереть.