Книга обжигающей любовной лирики, тонкой, изящной, огненной и трепетной, пульсирующей страстью и окутывающей нежностью. Глубокие философские строки о истинной Любви, которая бессмертна. Книга – признание в любви одной единственной женщине: его супруге – его музе – его поэзии. О встрече, которая была предначертана.

Через тысячи лет одиночества,

Задолго до твоего рождения, я знал – есть ты…*

О Встрече, которая должна была состояться, ибо состоялись и не разменяли себя на медяки те двое, что верили в эту встречу. Там, вне времени и пространства, там, где

В подреберье Боль,

В подреберье Поэзия,

В подреберье Любовь.*

Где двое стали оберегом друг друга, где им, выстоявшим, выжившим, не переставшим верить,

Любовь вполголоса молитвы дочитала,

Одной рукой перекрестив двоих. *

Там, над гербом из розы и пера полыхает мёд и Любовь звучит самой высокой нотой.

Я колыбельной становлюсь твоей,

И кровь моя цветет, тебя качая…

Как дочь мою, как женщину мою…

Как бесконечность этого признанья.

И я пою тебя от головы до пят…

Всё, что назвали мы, то стало нами…

И длится нота слабостью высот…

Руками смертными тебя я обнимаю…

Руками смертными… и полыхает мёд.*

Рвется нежно и тонко небесная ткань языка… Где вдруг случится, что Любовь – единственное найденное слово. Поэзия и Она – друг друга обнявшие огненные реки.

Так нежно целовать способен только шёлк,

Шёлк трепета безудержно влюбленных.

Прижмись к рукам ты птицей золотой,

В себе самой пронзительно прощенной.

Той птицей, что запела у груди,

Оставив на губах моих себя…

Себя, в свечах бессонницы любви,

Где всюду только ты, где всюду я.

Где с твоих пальцев -трепетных величеств,

Мой демон мёда пьет священный воск.

Кто не утратил утра, не умрёт…

Смерть – это маленький земной обычай

Для тех, кто научил цветенью лёд.*

Двое земных в неземном величии Любви. Двое, умершие и воскресшие в Любви.

Я буду целовать твое дыхание…

Я буду лечить твою тоску, когда она, отвернувшись к стене, тихо плачет.

Сквозь воспаленные глаза всех бессонниц, что я провел без тебя.

Пить тебя от небес до плеч. Сплетённые из пальцев и тел,

Из разных снов друг о друге, впитывая прикосновение

На пике абсолютной глубины… Прикованные так намертво…*

Где близость – обряд посвящения в Вечность, и черный шёлк звучит в сонетах алых губ.

Открой мою книгу и переведи с латыни – я люблю…

Пропуская шёлковый вдох сквозь горло… добавь «вовек».*

Смертные, причастившиеся Вечности, познав Любовь; танец огня в безудержном сердце,

языки пламени, скрещенные в танце, где каждый поцелуй, словно последний в жизни.

В том небе, где их сочли одним, в этом белом краю трепета строф Любовь что вшита им в души. И каллиграфией страсти вычерчивается вседозволенность…

Где медлительность взгляда дышит, сливаясь с безумством касаний.

Любовь, подарившая им Цветение; страсть, что не знает прошедшего времени.