Тратить воду из фляг на такую ерунду?

Пить хочется больше. А с морды все и так смоется, потом. Смывалось плохо, получались замысловатые разводы, похожие на боевую окраску, но аллодийцам плевать было на такие мелочи.

Это степняки ошалели от неожиданности. А вот у Торнейского таких рефлексий не возникло.

Степняки?

БЕЙ!!!

После ухода из Дорана, Риду безумно хотелось на ком-то сорвать злость - и такой случай?

Степняки?

Как их можно отпустить, вы что?

Рида буквально сорвало с места.

Отряд в неполных двести человек, раненых и усталых, наплевав на все невозможности, кинулся на вдвое превосходящего противника.

Свежего, отоспавшегося и довольного жизнью.

Пешие - на конников.

Ни Рида, ни его людей такие мелочи не остановили. Даже не заинтересовали.

Реакцию степняков представить было сложно.

Едете вы себе, спокойно, едете по покоренной... почти, ну куда этим червякам против пяти тысяч человек, стране, и вдруг из леса выходят люди, больше всего похожие на болотных шервулей, смотрят на вас секунды три, а потом с грозным воплем кидаются вперед, потрясая мечами. И намерения у них самые кровожадные.

Первыми опомнились кони. Умные животные испугавшись, принялись громко ржать, делать 'свечку' и пытаться удрать. Пару минут степнякам пришлось потратить на их усмирение, и аллодийцам этого хватило с лихвой.

Арбалетчики Аллеса Рангора в драку не полезли. Не долго думая, они выполнили команду: 'Готовьсь, цельсь, ПЛИ!!!', и в воздух взлетели арбалетные болты.

Целились они повыше голов аллодийцев, так что свою жертву собрать успели.

Выстрел. Еще один, и еще.

А больше ни и не успели, потому что на берегу начался бардак.

Битва, или свалка... смешались в кучу и кони, и люди.

Конь - животное умное. И когда по нему начинают стрелять из арбалетов, у него инстинкт один - унести ноги подальше от драки. И всадника заодно.

А берег неровный.

А местность гадкая.

Лошади спотыкались, падали, натыкались друг на друга, калеча и себя и всадников, кричали от боли, люди кричали тоже, кто от боли, кто атакуя.

Началась резня.

И Давель, который ехал впереди, просто не успел ничего сделать. Даже удрать не получилось.

Он ехал в первых рядах, арбалетчики по ним и били первым залпом, чтобы не вздумали тронуть вперед коней и стоптать Рида с его людьми. Это второй и третий залп пришлись уже по середине строя степняков, а первый-то...

Его лошадь упала, сраженная очень удачным выстрелом, а Ренар не успел выдернуть ноги из стремян. Конь придавил его к земле.

Ренар дернулся раз, два, а потом понял, что все бесполезно и затих.

Если победят свои - его освободят.

Чужие?

Надо попробовать притвориться мертвым.

В любом случае, лучше не дергаться. Что Ренар и сделал. Просто наблюдал - и приходил в ужас.

***

А Рид выплескивал всю боль от потери друга, почти отца. Все горе, всю злость он сейчас изливал на степняков, и меч с кинжалом в его руках не уставали собирать свою кровавую жатву.

Да и остальные солдаты не уступали своему командиру.

Шаг вперед, подсечь коню ноги, сдвинуться чуть в сторону, пропуская тушу животного, не глядя отмахнуться кинжалом, и снова - вперед.

Падают люди, падают руки, головы, Рид чувствует себя, словно дровосек, на лицо брызгает алым, острая боль обжигает щеку, но ему все безразлично. Перед ним не люди.

Перед ним лес, и этот лес он должен пройти до конца.

А что ветви шевелятся, кричат, проклинают его...

Рид даже не сразу понял, что кричат степняки.

Черный волк.

Ему было безразлично.

Здесь и сейчас он просто убивал. А что там кричат овцы, которых режут... вот уж что не интересует волка.

Рид даже не понял, когда лес кончился. И только оглянувшись, сообразил, что врагов больше нет. Впереди их нет.

А позади...

В этот день песок на берегу Интары из желтого стал красно-коричневым, столько вылилось на него крови. Степняки, аллодийцы, у всех она одинаково красная. Но степняки полегли все, может, десятка два сбежали, да и шервуль с ними, лови их в лесу.

Аллодийцев тоже полегло немало. Человек тридцать, даже больше.

И уже снуют женщины, добивая раненых степняков и перевязывая своих. И ни капли жалости не найдется в их душах. Те, кто перенес плен и насилие, смерть близких и безнадежность, не пожалеют своих врагов.