– Мы убийцы, Уолт, - чик-чик-чик, - мы психо-сексуальные убийцы, - чик-чик-чик, - и мы убили более десятка человек за последний год, - чик-чик-чик.
– Бьюсь об заклад, что твой "петушок" хочет обмякнуть, как пережаренная лапша, хммм?

Однако, член Уолта не делал ничего такого, оставаясь жестким, как полированная дубинка. Уэндлин наклонилась вперед в своих жадных колебаниях, ускоряя темп скачки, пока ее изгибающиеся, хорошо смазанные чресла не уступили место сочному пульсирующему оргазму…

– Ну, вот, - успокоила его Рена, глядя с улыбкой между своими уникальными, удлиненными грудями. Она похлопала его по животу.

Уэндлин, слезая с него, сказала:

– Ты сделал это, Уолт. Ты стойкий чувак.

– Уф-ф-ф, и вы теперь отпустите меня, верно?
– спросил Уолт.

– Не-не-не, Уолт, - ответила Рена.
– Мы собираемся отрезать тебе член.

Вполне понятно, что Уолт был возмущен этой информацией, и начал безумно дергать лодыжками и запястьями, совершенно бесполезно против сковывающих их оков из нержавеющей стали, всхлипывая:

– Н-н-н... но ты же сказала, если я не бу-бу-бу... буду размякшим, ты н-н-н... не... не...

– Не будь нюней, Уолт, - перебила Рена, восхищаясь его унижением и неизбежным ужасом.
– Не будь таким тупым.

Красивое лицо Уэндлин превратилось в хищный оскал.

– Мы только что говорили тебе, что мы убийцы; и если мы убийцы, то разумно предположить, что мы, скорей всего, и лжецы.

Ножницы по металлу медленно открылись, как челюсти.

Уолт начал кричать, а Рена начала резать.

««—»»

Что же поставило их в нынешнее затруднительное положение, ровно в 4:26 утра, припаркованными на старом Мосту Губернатора. Рена отчаянно рылась в багажнике "Малибу", размером с грузовой отсек. Где же он? Где член Уолта?

Рена заплакала.

– О, теперь…, - Уэндлин пыталась успокоить ее, потирая спину - …не беспокойся об этом. Непохоже, что его можно опознать по члену.

Это верно, если, конечно, полиция не имела какой-то секретной новой системы идентификации половых органов. Уэндлин про себя улыбнулась. Возможно, однажды она откроет холодильник и увидит фотографию члена Уолта, напечатанную на упаковке молока. Были, однако, некоторые другие вещи, по которым его определенно могли идентифицировать, о тридцати двух из которых Уэндлин позаботилась, приложив значительные усилия. До работы медсестрой, она была зубным техником, но это не сделало задачу удаления зубов парня менее трудоемкой. Плоскогубцами было трудно манипулировать в таком ограниченном ротовом пространстве. Однако, в конце концов, ей удалось вытащить их всех из мертвой пасти Уолта, после чего она поместила их в небольшой тканевый мешочек.

Рена все еще рыдала, роясь в багажнике. Она проверила ящик с инструментами, ради Бога, и пластиковый холодильник, который они использовали, когда ходили на пляж.

– О, Уэнди, прости меня! Где бы он мог быть? Я оставила его на тумбочке с ключами? На кухонном столе?

– Рена, я же тебе сказала. Забудь о его члене. Точка. Помоги мне вытащить его оттуда.

Они чуть не родили, вытаскивая пластик, в который был тщательно завернут мертвее-чем-собачье-дерьмо Уолт. Рена четырехфунтовой кувалдой раскрошила маленький мешочек с зубами об асфальт, пока все не было достаточно измельчено. Тем временем Уэндлин вытащила стеклянную колбу (одно из многих преимуществ работы в больнице) и опустошила ее содержимое на оставшиеся идентифицируемые признаки Уолта. Концентрированная азотная кислота быстро поработала над руками и ногами, шипя уничтожая любые отпечатки, выпуклости, петли, завитки и бифуркации. Лицо Уолта тоже пузырилось с не меньшей силой.

Между прочим, отделение его гениталий от паха само по себе не сказалось на кончине Уолта. Он кричал сильно и громко, как гудок фуры, брыкаясь среди "Непревзойденной Ловушки из Наручников", но, на удивление, не умер. И даже вмешательство Уэндлин с обоюдно острым скальпелем марки "Clay Adams" не сделало свое дело. Это было довольно мерзко: Уолт визжал и метался без пениса. Кровь хлестала, подобно водопаду Great Falls. В конце концов Рена воткнула вязальную спицу ему в нос, загнав ее ладонью вглубь теменной доли. Она прокрутила ее несколько раз, пока он не сдох.

– Стыдно за его лицо, - сокрушалась Рена, глядя вниз при лунном свете.
– Он мог бы быть на обложке "GQ"28.

– Больше нет. "Fangoria"29, возможно. Скажи, спокойной ночи, Уолт!

Они подняли за оба конца пластик и перекинули его через ржавое перило металлического моста. ПЛЮХ! Лунный свет впечатляюще рябил на воде.

Затем они уехали в теплую, усыпанную звездами, ночь.

– Уэнди, смотри!
– oбрадованная Рена, наклонилась за пассажирское сиденье.
– Я нашла член Уолта!

Да, она его нашла; каким-то образом, отрезанный член Уолта нашел свой путь к коврику для ног.

– Теперь я вспомнила. Я взял его с собой поиграть, пока мы будем ехать.
– Рена подняла его и, будто комик, задрала свою синюю кожаную юбку и прижала, теперь серьезно сморщенный член Уолта, к своему клитору, раздвинув ноги.
– Смотри, Уэнди! У меня есть пенис! Я мужчина!

Уэндлин закатила глаза, продолжая вести машину.

– Иногда ты такая дурочка. Честно.

Она взяла иссохшую вещь и выбросила ее в окно, где в конце концов ее съели опоссумы.