Вскоре они добрались до приемной. Ведущие в нее двери были выполнены в форме пары шестерен, с поверхности одной из которых смотрел человеческий череп, а с другой — механическое лицо. Machina opus, разделенный на цельные составляющие. Киберконструкты остановились и ударили в пол древками силовых глеф.

Доносящимися откуда-то из глубины их корпусов голосами они объявили о прибытии посетителей.

— Матосы биологис Элдон Урквидекс и Фаэтон Лаврентий запрашивают аудиенцию у его логического величества генерала-фабрикатора Марса.

Урквидекс нашел это забавным. Никакого запроса не было, их вызвали. Сегодня он бы предпочел быть где угодно, но не в одном помещении с Кубиком. Он узнал? Неужели этот могучий ум смог раскрыть факт его сотрудничества с агентами Официо Ассасинорум?

Створки разъехались. Урквидекса и Лаврентия сопроводили внутрь. Помещение по ту сторону было намеренно построено так, чтобы устрашить посетителя. В свои лучшие дни Урквидекс бы счел огромное пространство, заполненное громадными потрескивающими силовыми кабелями и гудением потоков данных, исходящих от диагностиады, довольно нервирующим. А сегодняшний день был далеко не лучшим. Магос взял себя в руки и временно приостановил работу отвечающих за эмоциональное восприятие участков мозга, перенаправив мыслительный процесс на куда более стабильный механизм вычислительного центра.

— О могучий и мудрейший генерал-фабрикатор Кубик! Прим из примов и несравненный мастер, — произнес Урквидекс, разводя в стороны множество своих конечностей и выполняя сложный поклон, — я — твой скромный слуга. Озвучь свою волю, и я исполню ее с точностью до последнего знака, не потеряю данных, не допущу ошибки и вольной интерпретации тезисов.

Лаврентий ничего не сказал, но изобразил странный реверанс на трех ногах. Его единственный органический глаз нелепо мигал среди лицевых механизмов.

Кубик сидел в овальном кресле с высокой спинкой, висевшем в метре над землей на потрескивающем гравиполе. Специфический запах высокоэнергетического разряда наполнил воздух, когда кресло подплыло к двум биологам. От близости отражающего поля мантии техножрецов колебались, как на ветру.

— Магос биологис Элдон Урквидекс, магос биологис Фаэтон Лаврентий.

— Прим из примов, альфа из альф, — поприветствовал генерала-фабрикатора Урквидекс.

Лаврентий опять промолчал.

— Скажите мне, — начал Кубик, — что вы знаете о Курланде, втором капитане Имперских Кулаков, недавно вернувшемся в систему?

Механические части тела Урквидекса облегченно расслабились.

— Все, что захотите узнать, владыка Марса.

Кресло Кубика развернулось, извергая во все стороны импульсы энергии. Генерал-фабрикатор плавно облетел магосов.

— Пусть начнет Лаврентий. Он провел с космодесантником много времени на Ардамантуа.

— Он был добр ко мне, — произнес Лаврентий. Его модулированный голос звучал задумчиво. — Благороден. — Магос помолчал. — Генерал-фабрикатор, в условиях, подобных сложившимся, когда существует значительная разница в относительном иерархическом статусе участников информационного обмена, зачастую наиболее мудрым действием будет предоставление отвечающим мнения, не соответствующего его реальному отношению к субъекту заданного вопроса. Чтобы предоставить стороне, направляющей запрос, сведения, укладывающиеся в концепцию, которую данная сторона желает сформировать. Результаты проведенного анализа говорят мне, что вы желаете услышать о негативных впечатлениях, но я не могу их озвучить. Если вкратце, то он спас мне жизнь.

— Говори правду. Лесть вредит логике, — произнес Кубик.

— Я не могу сказать о нем ничего плохого, — продолжил Лаврентий. — Он, говоря простым языком, герой. После моей трансформации капитан Курланд угрожал магосу Урквидексу насилием в случае, если мне будет нанесен дополнительный ущерб.

— И что в этом примечательного? — поинтересовался Кубик. — Основной задачей Адептус Астартес является охрана и обеспечение безопасности человеческой расы. Они изготовлены именно для такой модели поведения, столь же предсказуемой, как выходная мощность лазгана.

— Действительно, существует вероятность того, что он следовал заложенным в него протоколам, — признал Лаврентий, — но я считаю, что он действительно хотел помочь мне из личных побуждений.

— Занятно. Альтруизм. Неопределенный коэффициент для моих расчетов.

— Есть еще кое-что. Он также был… опечален, — произнес магос биологис, будто бы с трудом вспоминая значение слова.

— А вы, Урквидекс? Прошу, озвучьте ваши первичные наблюдения и гипотетические заключения.

— Он был весьма убедителен, — шелковистым голосом произнес магос. — Не боялся использовать насилие для достижения целей. — Урквидекс вспомнил, как космодесантник впечатал его в стену. Было весьма неприятно. — Я нахожу его целеустремленным. Его непросто будет контролировать.

Вторичные вокализаторы Кубика издали сухой щелкающий смех, в то время как основной голос оставался холодным и глубокомысленным.

— Не нужно предугадывать мои намерения, Урквидекс.

— Я только желаю помочь продвижению Великого Эксперимента и просчитать эффект от появления Последней Стены, — заявил магос.

— Мы с тобой не так уж отличаемся, — сказал генерал-фабрикатор. — И оба биологи, хоть и с разной специализацией. Наше кредо — очевидная истина. Полный отказ от человечности ведет к поражению. Логика — это инструмент, который лучше всего действует в руках мыслящего и чувствующего организма, а не конечная цель бытия. Результатом стремления к совершенству являются знания, а не логика, как считает ряд наших братьев. Логика же дает нам основу для понимания, но не несет в себе информации. Без информации я никогда не смог бы стать генералом-фабрикатором и не сумел бы выжить в политическом окружении Сенаторума Империалис. Логика — не единственный тип мышления, необходимый для достижения истинного единения с Омниссией. Плоть слаба, но и машина имеет свои слабости.