Михаил закончил историю и вздохнул. Он не любил об этом вспоминать. Часто винил отца и Бориса в том, что случилось. Как бы сложилась его жизнь, если бы отец не подобрал этого мальчика? Его родной город уничтожен, вероятно он погиб бы во время атаки змеязычников. Можно даже предположить, что Борис спас его, но Михаил думать об этом не хотел.

— Прекрасная история, — то ли серьезно, то ли нет ответил старик. Михаил заметил, что его взгляд устремился куда-то вдаль. Может у него тоже была похожая судьба? — Этот Борис славный малый. Месть — отличное топливо для охотника. И ведьм он ненавидит с рождения. А если есть еще кто-то страшнее, чем он. Ох! Похоже ночка нам предстоит действительно полная сюрпризво, как думаешь Михаил?

— Были двое, — вдруг вспомнил он и решил, что рассказать об этом важно прямо сейчас.

— Двое?

— Да, я помню, что были двое мальчиков. Их Айзек любил всегда ставить в пример остальным. Один был очень силен в бою, даже взрослые охотники не могли с ним справиться. А второй — он был другим. Будто не ребенок уже, а старик. Говорил странно и мысли его были запутанными и непонятными. С ним только Айзек любил разговаривать, остальные сторонились. Никто не понимал. Они самые опасные для нас. Если Айзек послал их вдвоем, или хотя бы одного из них — я думаю нам стоит быть вдвойне осторожными.

— Их имена? — Михаил виновато развел руками. Даже это он смог вспомнить с трудом. После того, как змей попал в его сердце — вспоминать старую жизнь было все сложнее и сложнее. Он помнил детство, помнил Бориса. Помнил, как сражался в последний раз, когда был охотником. Все остальное превратилось в непроглядную пелену, лишь изредка воспоминания возникали и тут же забывались.

— Это все, что я помню. У одного был рисунок ворона на шее. Или мне так показалось?

— Хорошо, — Эдгар понял, что больше им разговаривать не о чем. Михаил так и не ответил на вопрос: "смогут ли они предать Церковь?" Но на него и не нужно было отвечать. Айзек набирал фанатиков, таких, каким когда-то был Эдгар.

Старик усмехнулся. И где он теперь? Гранд-мастер охотник, перешедший на сторону врага. У каждого есть своя цена, в этом он не сомневался. Вот только насколько она окажется высокой? Лишь на этот вопрос необходимо было найти ответ.

Дверь в их комнату распахнулась и в комнату буквально влетела Агния Эшленд. Взмыленная, запыхавшаяся с опухшими глазами и часто открывающимся ртом:

— Госпожа зовет вас, Лирия очнулась! — губы ведьмы расползлись в улыбке.

День 5ый летнего круга 208 года Р.С.

пригород Билверса

Ее рука скользнула по спине снизу вверх, захватывая копну непослушных черных волос. Растрепала шевелюру и устремилась к торчащему уху. Ловкие пальцы схватили за мочку и потянули вниз и в сторону. Послышался недовольный стон, спугнувший пальцы и заставивший их устремиться к губам. Пальцы изобразили непонятный узор, кружась вокруг недовольно раскрытого рта и, взметнувшись вверх, остро щелкнули по носу. Послышался женский смех, когда мужские руки быстро схватили заигравшиеся пальцы. Он поднялся вверх, схватил ее за запястья и пригвоздил к кровати.

— И как это понимать? — Родерик смотрел на нее, еще не до конца проснувшись. Огромные, бесконечные рыжие волосы разливались подобно костру, охватившему хвойный лес. Веснушки рассыпались по лицу, напоминая о солнце и заставляя невольно улыбаться всякий раз, как он смотрел на нее. Зеленые глаза, колдовским блеском искрились, принуждая парня тяжело дышать и забывать, время от времени, свои мысли. Она извивалась и смеялась, из-за чего волосы опутывали все вокруг, будто были живыми. — Отвечай! — с притворной жестокостью в голосе потребовал Родерик.

— Уже наступило утро и нам пора отправляться в город, ты обещал! — в одно мгновение она превратилась из игривой в обиженную и даже позволила слезам подступить к глазам, стараясь вызвать приступ опеки и нежности у сурового охотника.

— Ну раз обещал, — смягчил хватку Родерик, — тогда пора собираться.

— Ура!

Он отпустил и она тут же подпрыгнула, захватывая его в объятия, цепляясь руками и ногами одновременно. Родерик улыбался, она отвечала взаимностью. Какое-то время он держал ее на руках, потом отпустил. Она побежала выбирать платье для похода в город, охотник пошел умываться. Что он здесь делал? Как долго это будет продолжаться? Ответов на эти вопросы он не знал. Быть может его околдовали? Родерик разочарованно взглянул на свое отражение в зеркале. Все было куда более прозаично. Никакой магии. Просто она была слишком красива. Таких он раньше никогда не видел. Он любил смотреть за ней, когда та одевалась. По-детски выбирала наряды и спрашивала его, нравится ему это платье, или другое. Никогда в его жизни не было чего-то подобного. Светлого, честного, теплого. Он знал только боль, грубость и ярость. Вот те столпы, на которых вырос Родерик. Родителей своих он никогда не знал. Рос на улице, питаясь тем, что смог своровать, или тем, что бросали к его ногам добрые люди. Потом его нашла Церковь. Ему обещали еду и одежду, нужно было только научиться махать топором. И Родерик научился. Быстрее, чем от него ждали. Свою первую ведьму он убил когда ему исполнилось восемь лет. Учитель связал ее и приказал отрубить голову. То была проверка, Церковь внимательно наблюдала — сможет ли он убить другого человека, а тем более женщину, умолявшую его смилостивиться. Родерик не медлил. Топор опустился быстро, четко, грузно. Голова отлетела, а мальчик только пожал плечами — не так это было и сложно. Внутри всегда царил холод. И боль. К ней Родерик привык с самого рождения. Его первое воспоминание — его больно пнули, когда он пытался доползти до куска хлеба, валяющегося в грязи. Тогда он даже не заплакал. Просто поднялся на руках и пополз снова. Больше всего на свете ему хотелось есть, а о боли думать времени не было. Тогда его пнули еще раз. И еще. А на четвертый раз в него кинули тем самым куском хлеба, к которому он полз. Мальчик улыбнулся и принялся жевать.

— Это подойдет? — она кружилась перед ним в небесном голубом платье, плотно стягивающим фигуру. Руки и плечи были открыты, ее кожа блестела матово-молочным светом.

— Прекрасное, — утвердительно кивнул Родерик. Когда в твоей жизни была только тьма, даже небольшой луч света может изменить твою судьбу. Но почему именно она?

Они обнялись и вышли из дома. Билверс был совсем недалеко, но девушка настояла, чтобы они ехали в повозке. Родерик вздохнул и принялся готовить лошадей. Ему нравилось ходить пешком, но перечить и спорить сегодня ему не хотелось. Раз она мечтала ехать в повозке — так тому и быть.