Она просмотрела все места, куда Саба обычно запрятывал послания для подполья, но большинство из них вообще отсутствовало. Не было не только скрытых сообщений, пропали целые каналы. Вместо координационной ленты Транспортного Союза с текущими данными о местоположении кораблей и курсах крутилась повторяющаяся резервная запись. Развлекательный канал с «Медины», где молодой ведущий, едва переводя дыхание, часами трещал о трехфакторной философии дизайна, не передавал вообще ничего. Все коммуникационные линии «Медины» закрылись для любых дел, тайных или иных.

– Это хорошо или плохо? – спросила Эмма.

– Не представляю, – ответила Наоми.

– Пора сажать тебя в шаттл.

– Еще пару минут.

Эмма переступила с ноги на ногу, скрывая нетерпение. Дело не только в том, что поджимало время. Нервировала ситуация в целом.

Наоми уже почти сдалась, когда, наконец, нашла сообщение. Оно пряталось в ложных статических колебаниях навигационного маяка для ретрансляторов, которые перенаправляли сигналы связи сквозь помехи врат. Шифровалось ключом, и с шестой попытки удалось подобрать верный. Когда оно выскочило на мониторе, это был просто текст. Ни голоса, ни картинки. Ничто не указывало на то, что оно пришло от Сабы, кроме самого факта его существования.

КРУПНЫЙ ИНЦИДЕНТ В МЕДЛЕННОЙ ЗОНЕ. ПРИОСТАНОВИТЬ ВСЕ ОПЕРАЦИИ И ЗАТАИТЬСЯ. ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ УГРОЗЫ НЕТ, НО УРОВЕНЬ ВРАЖЕСКОГО НАДЗОРА КРАЙНЕ ВЫСОК. ПО ПРИКАЗУ ЛАКОНИИ ПРОХОД ЧЕРЕЗ ВСЕ ВРАТА ЗАКРЫТ. ПОТЕРЯНЫ ДВОЕ ВРАТ. СЛЕДИТЕ ЗА ОБНОВЛЕНИЯМИ.

– Потеряны двое врат? – переспросила Эмма. – Что, к чертям, это значит?

– Потерпи и узнаешь, вот что это значит, – Наоми вырубила свою систему, и слова погасли.

Шаттл был двухместный. Без двигателя Эпштейна, но добротный «чайник», годный для орбитальных переходов длиною в месяц или два. Она проведет в нем не более двух дней. Такие челноки обычно арендовали новички-геологоразведчики для осмотра рудных участков или пожилые пары с целью долгого, слегка авантюрного отпуска. Остро чувствовалось отсутствие Джима. Когда «Бикаджи Кама» отстала, и Наоми настроила первое постоянное ускорение в направлении лунного аванпоста Оберона, она проверила выходные данные передатчика. Еще день назад шаттл был ремонтным и спасательным челноком Транспортного Союза. Сегодня это уже арендованное судно, зарегистрированное на «Уимзи Энтерпрайзис», и зарегистрированное аж полтора года назад. Кораблю все равно, какие байки о нем плетут. Свое дело он делает в любом случае.

Обдумывая случившееся, она включила себе фоном местную отцензуренную ленту новостей, где Лакония через жизнерадостного сухощавого диктора извергала свою официальную позицию. За несколько часов ни этот весельчак, ни сменившая его хмурая серьезная женщина так и не упомянули ни Медину, ни «Тайфун», ни вспышку гамма-излучения. И то, что потеряно два кольца врат. Только бы не Бобби с Алексом, твердила себе Наоми, только бы они не кинулись в пасть «магнетара» и не погибли. Есть даже шанс, что нынешний кризис, во что бы он ни вылился, откроет для подполья некоторые возможности. Но надо искать новый способ передачи сообщений Сабе, бутылок для посланий больше нет.

Оберон – один из лучших образчиков успеха новых звездных систем. Просторная планета с пышной растительностью и чистой водой, сотни жизнеспособных микроклиматов, а местное «древо жизни» и земная биохимия умудрялись благополучно сосуществовать, снисходительно не мешая друг другу. Поговаривали, будто фермы на Обероне выращивали земные культуры бок о бок с местными, и те служили друг для друга удобрением. Явное преувеличение, но зерно истины тут было. На Обероне не приходилось бороться за еду и воду, как во многих других мирах. Здесь имелось двенадцать городов с населением более миллиона человек, а также множество мелких поселков, ферм и исследовательских станций. Лунная станция снабжала грузами и припасами ближайшие астероиды и горстку карликовых планет, достаточно крупных, чтобы заселить их людьми. В период расцвета население Оберона составляло почти одну десятую процента от популяции Земли, и уже более двух десятилетий он был полностью самодостаточным.

Наоми считала его жутковатым.

Когда она добралась до доков, те сияли такой чистотой, какой она не видела за целую жизнь путешествий по Солнечной системе. Не то чтобы ей не нравилось это пробирающее до дрожи совершенство. Пустотные города, которые в свое время стали воплощением астерской культурной мечты, светились новизной и верой в будущее, точно как лунная база Оберона. Но те города уходили корнями в историю. Все в Солнечной системе, от огромного порта Цереры до горняцких шахт, добывающих руду и воду с астероидов, размером не крупнее корабельного трюма, пришло из единого прошлого. Да, экспансия в космическое пространство была кровавой и жестокой, наполненной не только сотрудничеством, но и насилием, но она была настоящей. Подлинной.

На здешней станции нет старых уровней, здесь вообще нет ничего старого. На Церере существовали кварталы, построенные поверх давних карьеров, где размещались гигантские двигатели, раскрутившие астероид. На Ганимеде – целые уровни туннелей, заброшенные во время войны и так и не восстановленные. Города Земли на протяжении тысячелетий возводились на руинах прежних, слой за слоем. Оберон же напоминал парк аттракционов. Готовая культура, которую с равной бодростью можно собрать где угодно. Как-то не по-человечески.