– Неужели можно?
– удивился он и медленно приблизился к ней.
– Иногда мне кажется, что это недостижимо.

Розалинда снова ощутила всю меру отцовского одиночества и поняла скрытый смысл его слов. И тут же ее природные наклонности утешительницы одержали верх над всеми прочими побуждениями.

– Здесь можно навести порядок, я уверена.
– Она заколебалась.
– Но мне нужна ваша помощь.

Он взглянул на нее, и теперь ей было видно, как он старается согнать со своего лица самый след печали.

– Я не садовник, - грубовато отрезал он.

– Да, конечно. Но зато я неплохая садовница. Вам только нужно дать мне в помощь работника, чтобы я могла использовать его по своему усмотрению. Или двух.

Отец долго присматривался к ней, прежде чем ответить.

– Ты здесь два дня. Я дал тебе ключи. Теперь ты хочешь получить двух моих слуг, чтобы заново устроить сад.

– Я привезла двоих с собой. И я сама могу работать, - возразила она. Его ворчливый тон ничуть ее не обеспокоил. Она подошла к нему вплотную и остановилась перед ним:

– Вы будете довольны результатами, вот увидите.

– Очень может быть, - согласился он.

И ушел.

Розалинда смотрела ему вслед, и сердце у нее полнилось любовью и печалью. Конечно же, она имела в виду нечто несравненно большее, чем возрожденный сад. Но ей и в голову не пришло усомниться, что и отец это понимал.

***

Вечером, после того как закончился угнетающе-тяжелый ужин, состоявший из мяса жилистого кабана, пересоленной рыбы и овсяной каши, Розалинда еще долго обдумывала дальнейшие планы. В уединении своей комнаты, при свете единственной мерцающей свечи, она задумчиво расчесывала волосы и размышляла, как действовать дальше. Пусть Клив начнет работать в саду вместе с кем-нибудь, кого она утром сможет послать ему в помощь. Сейчас весна, и потому нельзя упускать время. Седрику надо отдать строжайшие распоряжения касательно кухни, пивного погреба и кладовых: там нужно навести чистоту, а затем устроить все более удобно. Бельевыми хранилищами и лекарской кладовой она займется сама.

А в парадной зале... она заставит невоспитанных мальчишек собрать с пола и выкинуть всю старую тростниковую труху, отскоблить каменные полы песком и золой, помыть их, а потом присыпать свеженарезанным тростником. А когда они с этим управятся, она пошлет их чистить факельные подставки и канделябры.

Конечно, придется самой проверять, как идут все эти работы.

Кто, кроме нее, сумеет проследить, чтобы каждое дело было исполнено на совесть? Если она станет трудиться с утра до ночи, то добьется своего! Позднее она позаботится о том, чтобы не дремали пряхи и швеи, чтобы во всех комнатах было чисто и чтобы везде хватало свечей... Но сейчас нужно ограничиться самым необходимым.

Едва занялось утро, она разбудила Седрика, который спал сладким сном у себя в комнате, неподалеку от спальни лорда. Розалинда была уже одета в простое серое платье; волосы она упрятала под льняной платок. Ключи весело позвякивали у нее на поясе.

– Доброе утро, Седрик. Надеюсь, ты хорошо выспался, потому что сегодня мы приступаем к долгам трудам.

– Ми... миледи?
– засуетился он, еще не вполне придя в себя спросонья.

– Пожалуйста, собери побольше слуг в парадной зале. Пять-шесть этих неповоротливых мальчишек и двух женщин. Прикажи повару, чтобы прислал хотя бы двух своих помощников. Они ему не понадобятся, потому что мы будем питаться вяленой рыбой, хлебом и сыром, пока работа не будет выполнена до конца. Да, и еще мне нужен Клив и... кто-нибудь еще, кого ты сможешь найти.
– Она одарила его довольной улыбкой.
– И поторопись, Седрик. Пока мы с тобой беседуем, время утекает безвозвратно.

Некоторое время он стоял уставившись на нее, словно не совсем понял сказанное. Потом кивнул и чуть заметно улыбнулся:

– Слушаюсь, миледи. Я сейчас же этим займусь.
– Он взял сапоги и начал натягивать их на ноги; его улыбка стала еще шире.
– Как видно, скоро в замке начнутся кой-какие перемены.

– Очень на это надеюсь, - отликнулась она. Другие оказались куда менее сговорчивыми, чем Седрик, но Розалинду это не обескуражило. Старые привычки трудно ломать, но она твердо вознамерилась искоренить безобразные порядки и нравы, которые царили среди слуг в Стенвуде, - искоренить раз и навсегда. Служанок она послала чистить кухню - снизу доверху, от пола до потолка - и все, что находится в ней. Два помощника повара были отправлены освобождать кладовые. Особенного страху нагнала она на пятерых неуклюжих мальцов, которых грозно предупредила:

– На полу не должно остаться ни единой крошки, ни одной кости, ни одной капли застывшего жира. Делайте что хотите - скребите, обметайте, протирайте, смывайте, но пол должен быть чистым!

Покидая парадную залу, она не пожелала обратить внимание на их недовольный ропот. Скоро они будут знать свое место, обещала она себе, и накрепко усвоят, что приказания леди столь же непререкаемы, как и приказания лорда.

Но самые громкие протесты ей пришлось выслушать от Клива.

– Сад?.. Вот это и есть сад?
– переспросил он недоверчиво, увидев дикие заросли на месте сада целебных трав.

Он проводил взглядом одну из собак, которая сначала облаяла их, а затем скрылась в высокой траве. С самым несчастным видом паж повернулся к хозяйке:

– Лучше оставить эту чащу собакам, а сад разбить где-нибудь в другом месте, леди Розалинда.

– Я так не считаю, - твердо возразила она.
– Прежде всего отыщи под травой старые каменные дорожки и постарайся их расчистить. Потом мы разберемся, какие кусты убрать, а какие оставить.

– С этим и за год не управиться!
– воскликнул он, поняв, что она не отступится от своего замысла.