— Подполковник? Ни хрена себе, как его отпустили-то? — Спросила сестра.

— Так он же калека, Жень. Половина органов заменена и глаза — биопротезы.

— Эк ему досталось-то?

— Это да, видимо, после лечения, покалеченного военного просто выпнули в отставку. И его подобрали Церберовцы и не прогадали.

— Знаешь, столько веков прошло. — Тихо сказала Женька. — Но к военным отношение так и не поменялось. Блять, эти тупые политиканы вспоминают об армии только тогда, когда их зад начинает поджаривать очередной враг. А до этого, относятся к воинам, как к грязи. Ублюдки! Вот и здесь, столкнули отличного мужика в лапы этих мразей, а там, похоже, если попал, то быстро оскотинишься, ну или помрёшь.

— Возможно и так.

— Скорее всего, так.

— А зачем он тебе? И эта Лоусон?

— Насколько я поняла, он не так уж и плох. Лишь попал в дурную компанию, а выход оттуда видимо, только вперёд ногами. А Миранда, она нужна нам, нужна как рычаг воздействия на Харпера. Как та, кто сможет его вытащить и с ним хоть какую-то часть ещё не потерявших человеческий вид, ребят. Да, сейчас она всего лишь союзник, но я надеюсь, что мы сможем сделать из неё друга. А такой друг, усилит нас всех.

— Ты это видишь?

— Посмотри сам. Всмотрись в будущее брат, попробуй увидеть это.

— Хорошо, попробую. И Жень, может тебе всё-таки принять снотворное и обезболивающее?

— Тогда я, скорее всего, забуду большую часть того, что увидела в твоей памяти. Останутся лишь самые яркие воспоминания остальное сотрётся.

— Тебе так дорога моя память? — Спросил он улыбнувшись.

— Она помогла мне понять тебя, и не только тебя. Но и братьев, и отца и маму. Теперь я по-настоящему часть твоего народа, брат. Пусть, я всего лишь человек.

— Не говори глупостей, ты всегда была этой частью, сестра, или всё-таки брат? — Спросил он, глядя в прищурившиеся зелёные глаза.

— Ты меня ещё Андреем назови!

— Не, на Андрея ты не тянешь. У Андреев, титек не бывает и…

— Ха-ха-ха-ха! Прекрати! — Заржала Женька — И так голова болит, ещё и смешишь меня. В том мире, где я жила первую жизнь, Андреи бывают всякие.

— Что?! И с титьками?

— Представь себе.

— Фу, мерзость какая.

— Ничего не говори, настоящая мерзость. Только вот, меня взяли, и сунули в это тело, и стала я Женька. Правда давно уже привыкла к этому и мне это даже нравится.

— Особенно с Лиарой, да?

— О, да-а-а! Да и с остальными моими синенькими, тоже было очень и очень приятно.

— А как насчёт парней? Никогда не задумывалась?

— Лишь однажды, тогда в Ванкувере. Когда был ещё жив Бен, его чувства, его любовь. Ведь он любил меня не слабее Аланы или Лиары, а я. Я так и не смогла ничего ему дать в ответ. Ты знаешь, тогда, когда его убили. Умирая, он думал обо мне, не о матери, ни о сёстрах. Он думал обо мне, Найлус, я это чувствовала. Как же мне было плохо тогда. Вот тогда я готова была на всё, лишь бы он выжил. Но…

— Я это видел, Жень, видел и это страшно.

— Страшно, это страшно. Почти год я была сама не своя. О чём только я не передумала за это время и не знаю, выдержала бы я. Если бы, не мои Рыжики, а особенно Китти. А потом, я встретила Фиалку и моя юная азари излечила меня. Только вот, как мало нам дали времени. Но память моя, с нежностью хранит это время.

— Сходить что ли в заведение Спутницы, тоже попробовать синеньких? — Спросил он.

— А как же моя копия?

— Так пока её нет, я считаюсь свободным мужчиной.

— Котяра ты блудливый, в бордель он собрался. Ты ещё Карла позови, тот тоже большой любитель таких мероприятий. И с удовольствием составит тебе компанию, как и ребята операторы. Слышала я, как они туда собирались, подсчитывая, хватит, или не хватит им на такой поход денег.

— Ха-ха-ха-ха. Смотри, послушаюсь.

— Ой, делай что хочешь.

— И ты меня не осуждаешь?

— Знаешь, половина меня считает, что ты можешь так сделать и это нормально. Но вот другая…

— Дуализм в действии?

— Знаешь, довольно интересно смотреть на мир с двух сторон одновременно. Хотя мои суждения всё равно не полноценны.

— Я знаю, ты сама мне это показала.

— И как, твоё восприятие изменилось?

— Ты снова поразила меня, это когда-нибудь кончится?

— Не знаю, вроде всё тебе о себе поведала. А что будет дальше, Бог весть.

— Ты же в него не веришь?

— А ты веришь?

— Ты знаешь, теперь да.

— Твоё право, и что теперь, в церковь пойдёшь?

— Посмотрим, мне нужно подумать. — Ответил он, действительно задумавшись о вопросе веры.