Воины переглянулись.

– Ну пойдём, что ли, - вздохнул Эйнар.

– Пошли. Нас только ждут, - буркнул Ингольв.

Развернулся и пошёл прочь. Скоро они оба затерялись среди снующих по торгу людей. И тут же схлынул жар с лица, Асвейг даже прижала ладонь к щеке, словно проверяя, не сгорела ли совсем.

– Вот, о чём я и говорила!
– после короткого молчания Борга указала ладонью в ту сторону, куда ушли мужи.
– Страшный ведь, жуть! Точно волк, по-другому и не скажешь.

Она отошла от прилавка, на котором разочарованный торговец снова раскладывал разворошенные ею бусы. Похоже, покупать что-то даже у неё - неслыханное дело!

– пропало желание.

– Почему страшный?
– Асвейг коротко обернулась, словно воины ещё могли их услышать.
– Всего-то из-за чёрных волос?

Подруга развела руками.

– Так по нему сразу видно, что нечистая кровь. Матушка его была южанкой, как говорят. Её конунг Радвальд купил в Уппсале…

– Хватит!
– раздражённо оборвала её Асвейг, поддёрнула подол и перешагнула через лужу.
– Не страшный он вовсе. Человек как человек.

Та фыркнула.

– Добрая ты душа. Это ты от учения Рунвид так раскисла? Или от взглядов, что он на тебя бросал? Точно сожрать хотел, - Борга пихнула её в бок локтем, но, не дождавшись ответа, заговорила о более приятном: - А вот тот, второй. Эйнар. Красив, верно, как Бальдр[3]. Как думаешь, он тоже сын конунга? Может, доведётся с ним ещё где увидеться…

Она мечтательно уставилась вдаль, сощурившись, как сытая кошка. И как легко голову теряет - разве так можно? Видно же, встреться сейчас снова Эйнар за тем поворотом да замуж позови - побежит, не споткнется ни разу.

– Ты бы поостудила пыл, - мстительно одёрнула её Асвейг.
– Будь он и впрямь сыном конунга, в твою сторону вряд ли посмотрит. Таким вон Диссельв, дочь Фадира, подавай. Вот уж сцепятся за неё нынче, чую.

Борга помрачнела вмиг Мало кто из девиц Гокстада не завидовал Ясноокой Диссельв: и не только лишь из-за того, что той посчастливилось родиться дочерью конунга. Тут, надо сказать, и не вдруг поймёшь, чего в этом больше: радости или забот. Не всякого жениха отец к обожаемой дочери подпустит. А больше печалила всех красота Диссельв: и волосы точно медом по спине струятся, и высокая, ладная, приятная лицом. Кажется, изъяна не сыщешь, хоть весь день вокруг ходи.

– По мне так пусть уж лучше не посмотрит на меня никогда в жизни конунгов отпрыск, чем такой, как Ингольв, глазеет. Или раб твоего отца… Как его? Гагар?
– не осталась в долгу Борга.

Случаются и между подругами размолвки - тут уж ничего не попишешь. Но упоминание Гагара особенно больно кольнуло Асвейг. Не унижением, а сожалением. Знала она давно, что молодой трелль уж больно заинтересованно в её сторону смотрит, и взгляд не боится поднять. Признаться, и бит был за это как-то, когда слухи по двору поползли, а Оттар о том прознал. И негоже раба жалеть, но все ж было его жаль нестерпимо. Хоть Гагар нравом своим и наружностью к тому вовсе не взывал. И когда секли его, ни звука не проронил.

– Прости, - спохватилась Борга, поняв, что сболтнула лишнего от досады.
– Прости меня.

Она схватила Асвейг за плечи и притянула к себе. Они постояла немного, обнимаясь и молча прощая друг друга за колкие слова, а после вновь пошли от прилавка к прилавку, разглядывая порой диковинные товары. Только вот день уже оказался подпорчен.

А потому вечером Асвейг снова ушла к Рунвид. У неё почему-то всегда было спокойно. Хоть и жила женщина в городе, а всё равно что отшельница: ни родичей, ни старых подруг, которых всегда люди наживают с возрастом. Уна говорила, мол, случается такое, что Рунвид и пропадает на несколько недель. Бывало, и пару лун не видели её, не слышали ничего о ней. А та появлялась к осени снова, как ни в чём не бывало. Уж где её в довольно солидном возрасте носило - о том никто не знал. А она и рассказывать не торопилась даже Асвейг, хоть та спрашивала не раз. Только улыбалась спокойно и загадочно, а вопроса будто не слышала.

Иногда чудилось, что и о ней Рунвид знает гораздо больше, чем рассказывает. Это порой злило, но Асвейг училась терпению. Однажды всё станет ясно. Может, когда она будет к тому готова…

Коротко сказав Кюрри, куда идёт, она бегом проскочила через тёмный по вечернему часу двор, едва не подпрыгнула, когда гавкнула в загоне одна из охотничьих собак Оттара. Но та, узнав, поворчала на неё и стихла.

Из-за того, что Гокстад сейчас просто распирало от людей, на улицах до сих пор не унялся гомон и смех. Только на окраине, у самой стены, где и стоял дом Рунвид, оказалось тише. Лишь едва слышно доносились голоса из-за закрытых дверей соседнего жилья.

То и дело попадая ногами в лужи на дороге, Асвейг наконец добралась, куда нужно. Отряхнула подол и вошла.

Рунвид подняла взгляд от вязания, в первый миг улыбнулась, но стоило подойти ближе - помрачнела.

– Здравствуй, моя девочка.

Она пристально оглядела Асвейг, и той даже захотелось проверить, всё ли в порядке с одеждой и лицом.

– Здравствуй, - она кивнула и, скинув плащ, присела рядом.
– Вот, подумала, может помочь тебе с чем сегодня? Завтра, говорят, пир у конунга в честь гостя из Скодубрюнне. Уна настаивает, чтобы я пошла…

Рунвид слоено и не слушала сбивчивые оправдания - хотя за приход к ней никогда не приходилось оправдываться. А тут с самого порога навалилась такая неловкость, словно к незнакомому человеку пришла не вовремя и без спросу, побеспокоила.

– Ты с кем-то сегодня познакомилась?
– совсем не о том спросила колдунья.

Асвейг приоткрыла рот, не сразу сообразив, что ответить: и как по её виду можно было о том догадаться?

– Да, мы с Боргой встретили сегодня двух воинов на ярмарке. И ты представляешь, так неловко получилось…