– Тогда до встречи, – сказал я.

Я обвёл взглядом помещение и увидел Тэтчер, сидящую на руках у мужчины. По тому, с какой радостью она лизала его лицо, я понял – ей уже было не до прощания со мной. Жаль, во всей этой суете я так и не увидел владельца щенков. Зато когда к клетке с котами подошёл ну очень упитанный мужчина, я ни на йоту не сомневался, что это – «повелитель императоров». Вот уж точно говорят: «Животные похожи на своих хозяев».

– Ну что, идём? – спросил Лева. – Моя машина стоит на стоянке недалеко от входа.

Погрузив вещи на тележку, мы направились на выход из здания, следуя за израильским коллегой по бесконечно длинным коридорам аэровокзала с красочными картинками на стенах. Будто очутились в музее изобразительного искусства. Мужчины разговаривали, а я глазел по сторонам. Пока мы как недотёпы шли пешком, рядом с нами умные пассажиры ехали на таком же длинном, как и весь коридор, эскалаторе.

– Ну и жарища, – воскликнул Макс, когда мы наконец преодолели многочисленные лабиринты аэропорта и вышли из здания в палящий зной. – Лёва, как ты здесь живёшь?

Он вытащил из нагрудного кармана рубашки солнцезащитные очки и нацепил их на нос. Прямо вылитый Джеймс Бонд. Уверен, вы сейчас подумали: «Откуда у Трисона такие познания?» Всё просто, как божий день. Однажды смотрел с Максимом фильм под названием «Агент 007».

– Ты знаешь, десять лет назад, когда я только приехал из России, тоже не понимал, как можно жить в этом пекле, а потом привык, – ухмыльнулся товарищ.

Теперь понятно, почему он говорит на русском языке. Все же за десять лет проживания в Израиле местный диалект наложил свой отпечаток на его речь.

Пока мужчины грузили вещи, я щурился, стоя под лучами палящего солнца, и озирался по сторонам. Глядя на высоченные пальмы, я вспомнил русскоговорящую обезьяну Чанга. Вы наверняка читали ту историю, когда я остался один на чужом острове в океане, а она кормила меня бананами. Уф, как вспомню их вкус, даже теперь шерсть встаёт дыбом [7] . Вот скажите мне, как можно есть эту гадость?

Мимо нас проследовала группа людей, среди которых тоже были мужчины в этих невероятно маленьких шапочках. Возможно, это какой-то национальный обычай – носить таблетки на головах? Надеюсь, со временем я найду ответ на этот вопрос.

– У нас здесь холодно всего лишь два месяца в году, – сообщил Лёва, прервав ход моих мыслей.

– Что значит «холодно» в твоём понимании? – поинтересовался Макс, вытирая рукой пот со лба.

– Когда на улице плюс пять-десять градусов, – улыбнулся он.

– И это ты называешь «холодно»? – воскликнул Елисеев, вытаращив на него глаза.

– Для нас – да, – усмехнулся приятель и добавил: – Прыгай быстрей в машину, а то превратишься в жареную рыбу мушт.

Лёва завёл автомобиль, и через пять минут от ощущения жары не осталось и следа. Максим разместился спереди на пассажирском сиденье, а я развалился на заднем, наслаждаясь прохладой. Теперь я уже и не знал, что лучше – холод или жара. Мне кажется, от холода можно спастись: например, надеть на себя всё, что есть, полежать у тёплой батареи или печки, съесть горячую еду… а куда деваться от жары? Хорошо, если есть помещение с кондиционером. А если нет? Тогда остаётся залезть в водоём и сидеть в нем безвылазно, как бегемот.

– Ты чего не едешь? – спросил Максим.

– Жду, когда ты пристегнёшься, – ответил израильский коллега.

– В смысле? – не понял мой напарник.

– Пока ты не пристегнёшься, я не могу трогаться, – пожал плечами Лёва.

– Ты это серьёзно? – спросил Елисеев. Он недоумённо посмотрел на коллегу, словно у того внезапно выросли рога на голове.

– Вполне, – ответил товарищ. – Понимаешь, Макс, я так привык. Пока пассажиры не пристёгнуты, ехать нельзя.

– Да-а-а, – протяжно произнёс напарник, – как у вас всё строго.

– В Израиле камеры стоят на каждой пальме! – Приятель кивнул на лобовое стекло, через которое был виден ствол тропического дерева. – Если полицейские будут нарушать законы, тогда что мы можем требовать от граждан?

– Это ты верно говоришь, – согласился Елисеев, щёлкнув у бедра ремнём безопасности, – тут с тобой не поспоришь. Несмотря на то, что я езжу за рулём в основном в полицейской форме, всегда пристёгиваюсь, правда, не сразу, а по ходу движения, что в корне неправильно. Даже в ПДД написано: «Не начинай движение, пока не пристёгнут ремень безопасности».

– Капитализм полностью меняет мировоззрение человека, – сказал Лев. – С такими штрафами, как здесь, если нарушать правила дорожного движения, можно без штанов остаться. Причём соблюдение их касается всех – неважно, гражданский ты человек, полицейский или военнослужащий. Закон для всех один.

– Да у нас сейчас тоже штрафы мама не горюй, – махнул рукой напарник, – но ты же знаешь, в России всегда с этим проще было. У вас страна маленькая, её можно всю вдоль и поперёк камерами обвешать, а попробуй это сделать у нас, с нашими-то расстояниями. Где столько камер взять? – спросил он, и мужчины дружно рассмеялись.