— На то оно и тело, чтобы прочувствовать разницу.

— Мы теперь пара? — Спросил я, пристально глядя в большие желтые глаза Ляли, похожие на ее ауру.

— Пара, пока Антош не вернулся. — Уклонилась от прямого ответа кошка.

— Духовное свингерство мне претит.

— Не приплетай сюда секс, Жорж, это точно не сексуальное наслаждение, это гораздо больше. Это новый уровень взаимоотношений, взаимопонимания, это духовное единение, которое невозможно в обычном теле.

— Извини, но даже вне тела я остаюсь немного эгоистом, считающим, что между нами могут быть иные взаимоотношения, чем между мной и Антошем, или тобой и им даже в астральном виде.

— Жорж, я не готова…

— К чему? — Внезапно из ниоткуда вывалился Антош, сжимающий хвостом полиэтиленовый пакет с густой жижей. — Секретничали?

— Да мы о говорили о новом для нас состоянии, что мы можем быть ближе в свете того, что вне тела мы ничем не отличаемся. — Сбивчиво и неуверенно произнес я, чувствуя на себе критический взгляд Ляли.

— Я еще не прониклась, не до конца осознала, что это за состояние и что мне в нем хочется.

— Я так и думал, что вы без меня начнете этот разговор. — Признался змей.

— И что ты думаешь… о нас? — Спросил я.

— Я не думаю только о вас, я рассматриваю нашу проблему немного шире. Я поясню, как мне видится наш союз. Дело в том, что мы похожи на молекулу вещества, в котором вы с Лялей два электрона, а я протон в ядре, а те трое, — змей показал глазами в сторону экипажа «скорой», — нейтроны. Мы — вещество с определенными характеристиками. Мы — одно целое, и без кого-то мы превратимся или в другое вещество или в нестабильный радиоактивный изотоп.

— С нейтронами, по-моему, перебор? — Я что-то еще помнил их школьной химии и физики.

— Ну, да, нейтронов больше, чем нужно, потому мы и нестабильны. Чтобы не полыхнуть ядерным взрывом, нам необходимо сохранить существующее положение до Транзабара. Уверен, там знают, как нам поступить во всех случаях.

— Не переоцениваем ли мы его роль? — Спросила Ляля.

— Дойдем — увидим. — Коротко ответил змей. — Пойду, познакомлю наших несчастных одиночек. — Змей потряс пакетом с грязью.

Он исчез. Я уставился себе под ноги разглядывая планету, внутри которой жила душа, такая же как и у меня, такая же как и у всех остальных. Чем больше я узнавал нового, тем отчетливее осознавал одну вещь — вселенная разумна. За ширмой из камней и вакуума скрывалась идея, которую следовало познать самостоятельным частичкам разума. Смысл этого познания, наверное, состоял в том, чтобы стать на один уровень с вселенной. Двигаться вверх по «пищевой» цепи к её реальной вершине.

— А что потом? — Спросил я себя вслух.

— Жорж, прости, я всегда страдала нерешительностью, помноженной на гордость. Мне было хорошо, когда мы были вместе, просто я…

— Что? Ты о чем? — Из-за погружения в собственные глобальные размышления я не расслышал, что говорила Ляля.

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Я решила, что ты сейчас думал о нас.

— Я думал. О нас, обо всем на свете. Тебя не удивляет, что мир более живой?

— Удивляет. А еще удивляет, как ты быстро сменил тему. — Кошка нервно дернула хвостом.

Я подошел к ней, обнял со спины и засопел в ухо. Ляля задергала им.

— Мы можем попробовать еще. — Томным голосом предложил я.

— Ну, уж нет, позитрон обидится. — Кошка вывернулась из моих объятий.

Я попытался снова ее поймать, но куда уж там, она ловко и непринужденно ускользала от меня. Тогда я присел по-обезьяньи на корточки, упершись согнутыми пальцами, в пол и стал кричать, как шимпанзе в брачный период. На мой взгляд, получилось очень похоже. Ляля закатывалась смехом, провоцируя меня выпадами в мою сторону. Думаю, со стороны мы выглядели, как безумцы, считающие себя животными.

Борис, Петр и Алекс осторожно направились в нашу сторону.

— Санитары. — Предупредил я кошку, продолжая прикидываться шимпанзе.

— Что у вас тут за забавы? — Спросил Борис.

Я поднялся на распрямленные конечности.

— Мы в порядке, обсуждали проблемы инволюции среди разумных видов, вынужденных сосуществовать вместе.

— Оно и видно. — Согласился Петр. — А где наш зеленый бог?

— Там. — Я указал пальцем сквозь прозрачный пол.

— Родина? — Предположил Борис.

— Нет, просто планета живая. Рассказала нам, что во всей солнечной системе в живых осталась только она, да звезда, вокруг которой вращается. А звезды, они сами знаете, те еще друзья.

— Ты серьезно? — Переспросил Алекс.

— Абсолютно. У планеты есть душа и мы сейчас общались.

— Забавно.

По взглядам наших спутников я понял, что они не поверили. Мне на это было наплевать. Им самим предстояло изучать устройство вселенной, и лезть наперекор их представлениям я не собирался.