— Библиотека, ее уже отремонтировали?

— Еще в процессе. Они планируют открыть ее на следующей неделе, вывдвоем будете перерезать ленту на открытии, — Блэр останавливается и толкает дверь в пустую комнату. — Это единственная свободная комната, которая у нас сейчас есть.

Тобиас опускает подбородок к груди.

— Итак, — она обводит рукой комнату, — вы можете все видеть своими глазами. Новые плазмы, игровые консоли, кресла…

Престон отпускает мою руку и обходит комнату вместе с Тобиасом, внимательно осматривая ее.

— Хорошо выглядит, — заключает Тобиас с очаровательной улыбкой.

— Спасибо, Блэр, — благодарит Престон, взяв ее за руку и пожав.

— Я сделаю свою привычную остановку, а затем мы уйдем, — говорит Тобиас.

Девушка кивает и выходит из комнаты. Дверь за ней закрывается, и внезапно на меня накатывает страх, беспокойство, неловкость, потому что я совершенно не знаю, что будет дальше, а моя жизнь на данный момент состоит только лишь из постоянных переживаний.

— Здесь есть кое-кто, с кем бы я хотел встретиться, ягненок, — Тобиас направляется к двери и выходит в холл. Мы с Престоном следуем за ним в сторону последней палаты справа. Тобиас стучит в дверь, прежде чем медленно ее приоткрыть.

— Томас? — шепчет он.

— Заходите, — доносится женский голос из комнаты. Тобиас бросает на нас взгляд, прежде чем полностью открыть дверь.

В моей груди все сжимается, когда мой взгляд падает на мальчика, лежащего в кровати. Он выглядит таким маленьким, таким хрупким. Дыхательная трубка подведена к его носу. Его лицо измождено худобой, щеки впали, а кожа имеет желтоватый оттенок, как мне кажется, из-за желтухи. Я перевожу взгляд на мать, сидящую напротив окна. Под ее глазами темные круги. Она устало смотрит на Тобиаса, когда он подходит к ней и присаживается рядом.

— Как он? — шепотом спрашивает Тобиас, и неподдельное участие в его голосе почти убивает меня.

На глаза женщины набегают слезы, и она прикусывает губу, опуская взгляд на смятый платок, зажатый в пальцах.

— Облитерирующий эндофлебит. Лекарства не действуют, — она выдыхает и закрывает глаза. — Они дали ему неделю в лучшем случае.

Престон вздыхает и подходит к женщине и Тобиасу, оставляя меня одну у двери. Женщина качает головой, прежде чем обхватить руками Тобиаса за шею и зарыдать. Престон кладет руку ей на плечо и закрывает глаза. Я чувствую себя незваным гостем, кем-то, кого не должно быть в этой комнате, но не могу заставить себя перестать смотреть на них, хотя мое сердце разбито от боли из-за матери и ребенка. Спустя пару мгновений женщина выпрямляется, утирая слезы. Тобиас встает и медленно подходит к кровати. Он кладет ладонь на руку Томаса, присаживаясь на краешек.

Глаза мальчика медленно открываются, и он поворачивает голову, не отрывая от подушки, чтобы взглянуть на Тобиаса. По уголкам глаз Тобиаса я вижу, что он улыбается под маской. Томас усмехается.

— Мистер Тобиас! — его лицо озаряется счастьем от присутствия Тобиаса, и в моем горле образовывается ком.

— Привет, дружище.

— Угадайте, кто приходит увидеться со мной.

— Кто?

— Супермен.

Тобиас смеется.

— Настоящий супермен.

Маленький мальчик кивает.

— Так и есть, и он сказал мне, что я сильный.

— Правда?

— Ага, он сказал мне, что я самый сильный мальчик из всех, с кем ему приходилось встречаться.

— В это я верю, — произносит Тобиас тихо.

Женщина издает жалобный звук, и мне хочется подойти к ней, предложить свое плечо, на котором можно поплакать, руку, за которую можно подержаться, но я — лишь незнакомка для нее, наблюдатель, и никакое количество поддержки не облегчит ее боль. Ее ребенок умирает. Ни один родитель не должен быть свидетелем этого. Я могу лишь представить ее боль, ее беспомощность, как ужасно, должно быть, наблюдать, как такая невинная душа страдает. В глазах начинает покалывать, и ком в горле увеличивается, пока не становится тяжело дышать. Я чувствую себя мошенницей, кем-то, у кого нет права на слезы, нет права на горе, поэтому я медленно покидаю комнату.

В моей груди все сжимается. Мне кажется, что я не могу дышать. Мне нужно снять эту маску, но я не могу, не здесь, поэтому я бегу по коридору, ударяя рукой по кнопке, которая открывает дверь и выпускает меня. Срываю маску, делаю глубокий вдох и прижимаюсь спиной к стене, соскальзывая вниз, пока не оседаю на пол, опустив лоб на колени. Я пришла сюда, чтобы собраться с мыслями, но вместо этого лишь разваливаюсь на куски. Мальчик настолько юн, а жизнь так жестока. Мать теряет своего ребенка, проигрываю врагу, с которым не может бороться. По моим щекам беззвучно текут слезы, и я сжимаю руки в кулаки, пока ногти не впиваются в ладони, в попытке отстраниться от этой волны эмоций. Именно этого Тобиас и Престон хотят. Они хотят сломать меня… зачем бы еще они взяли меня сюда?

Делая глубокий вдох, я поднимаю голову, вытираю слезы и только тогда замечаю плакат на стене: «Бентон и Престон BMT Юнит». Филантропы, доноры… люди, которые покупают женщин. Это все так запутано и непонятно.

Я вновь опускаю голову, а затем слышу медленные, неторопливые шаги, останавливающиеся прямо напротив меня. Я поднимаю взгляд и вижу Престона. Он уже успел снять халат с маской и теперь стоит передо мной, засунув руки в карманы брюк.

Он делает глубокий вдох.

— Ты в порядке, Элла? — спрашивает мужчина.