Если бы я только знал, что обычная встреча выпускников средней школы в не очень далекой перспективе окажется ловушкой судьбы, из которой мне придется выбираться, шагая по трупам…

Если бы я знал…

Впрочем, все по порядку.

В то злосчастное утро, послужившее завязкой моих, отнюдь не желанных, приключений, я проснулся от невыносимой жажды. В первый момент после пробуждения мне показалось, что я разобран на части, намертво приколоченные к дивану, и лишь отделенная от туловища голова пока еще повиновалась слабым мысленным импульсам. Чтобы проверить это ужасное предположение, я резко повернул свою чугунную башку на бок – и очутился на полу.

Уже стоя на четвереньках, я вдруг радостно рассмеялся – жив, курилка! Мысленно прикинув расстояние до кухонной двери, я не рискнул принять устойчивое вертикальное положение и преодолел весь путь в полусогнутом виде, придерживаясь за стены.

Эволюция превращения обезьяны в человека произошла лишь возле холодильника, стоявшего в кухне рядом с входом; для этого знаменательного свершения я сначала вцепился в дверной косяк, а затем мужественно разогнул спину. Ноги подгибались, будто из них ночью вынули кости и набили ватой, в голове гудели шмели, глаза слезились, но мне было на все это наплевать: достав двухлитровую бутылку ледяной минералки, я жадно присосался к ней, словно телок к коровьему вымени, и не отрывал ото рта, пока пластиковая колба не опустела.

Отпустило. У единственной в мозгах похмельной извилины вдруг прорезались корни и она начала ветвиться. Все еще придерживаясь за стенки, я прошел в ванную и залез под холодный душ. Уф-ф! Хорошо… В зеркале напротив кривлялся атлетического сложения парень с опухшей физиономией пропойцы. Ну и рожа! Я с омерзением задернул непрозрачную пластиковую ширму…

По возвращении в спальню меня ждал сюрприз – на диване дрыхло юное длинноногое создание, демонстративно выпятив все свои обнаженные прелести. Озадаченно уставившись на довольно соблазнительную картину, я попытался вспомнить как сюда попала эта незнакомка. Но в голове было пусто, а редкие беспорядочные мысли лопались, словно мыльные пузыри, едва родившись. Черт возьми! Это же нужно было так надраться…

– Эй! – Я бесцеремонно потянул ее за ногу. – Вставай, приехали.

– М-м… – недовольно замычало создание и попыталось натянуть на себя скомканное одеяло.

– Блин… – выругался я и, особо не сдерживаясь, шлепнул девушку ладонью по круглой аппетитной попке. – Подъем! – рявкнул я во весь голос, вспомнив свое недавнее армейское прошлое.

– Ай! – вскрикнула девица и подхватилась, словно ошпаренная.

Я невольно ей посочувствовал – рука у меня была тяжелая, что с детства доставляло мне разного рода неприятности. Но благая мысль лишь мелькнула, будто кусочек радуги за окном несущегося на всех парах экспресса, и уступила место раздражительности, постоянной спутнице тяжелого похмелья.

– Ты кто такая? – спросил я требовательно, хотя и понимал, что вопрос звучит предельно глупо.

– Костик, что с тобой!? – Девица хлопала длинными накрашенными ресницами словно большая кукла Барби.

– Какой в хрена Костик!? – тупо удивился я; и тут же сообразил в чем дело – знакомясь с девушками, я обычно назывался другим именем; так, на всякий случай. – Меня зовут Стас, – буркнул я, решив, что теперь, когда она знает мой адрес, изображать из себя графа Монте-Кристо нет смысла. – А тебя?

– Аня… – жалобно проблеяла девушка и, морщась, потерла хорошо видимый на белой коже отпечаток моей пятерни.

– Вот что, Аня-Маня – быстро одевайся и вали отсюда. У меня дела…

Я соврал. Не было у меня никаких дел. После госпиталя, куда я попал из Чечни, где служил по контракту в спецназе, мне довелось на постоянке поработать в общей сложности около двух лет – ремонтником в трамвайно-троллейбусном управлении и дворником. Из ТТУ меня выперли по сокращению штатов – там хватало и своих "спецов" по замене и укладке шпал, в основном женщин предпенсионного возраста. А "карьера" дворника едва не привела меня на тюремные нары – по горячке обломал рога одному козлу, постоянно путавшего мусоропровод с окном собственной квартиры, куда выбрасывал не только картофельные очистки и использованные презервативы, но и бутылки.

С той поры я перебивался случайными заработками: разгружал вагоны, таскал мебель на этажи, пилил лес… ну и так далее. А что прикажете делать, если я имел лишь одну специальность, полученную в армии – профессионального убийцы?

Не могу сказать, что мне не предлагали использовать армейские навыки по прямому назначению. Было. И деньги сулили немалые. Нет, не за работу киллера, а всего лишь за службу в охране новоявленных "господ". Но моя свободолюбивая натура напрочь отвергала даже шальную мыслишку о возможности работать цепным псом. Служить – это одно; а прислуживать – совершенно иное…

– Ты мне кое-что обещал… Стас… – Девушку вдруг зазнобило и она укуталась в одеяло.

– Хочешь сказать, что сулил капусту!? – Несмотря на похмельный ступор, я сильно удивился – даже в полном отрубе я не страдал приступами щедрости, особенно когда в кармане свободно, не цепляясь даже за презренную мелочь, разгуливает вошь на поводке.

– Ну ты, в натуре, выдала… Я что, похож на потертого лоха, снимающего телок за бабки!?

– Я н-не г-говорю о д-деньгах… – У нее зуб на зуб не попадал, будто на дворе была не средина лета, а по меньшей мере конец декабря, когда в моей квартире температура выше двенадцати градусов не поднимается.