Он приблизился, и я напряглась. С одной стороны это был Феб. Мой первый мужчина, тот, кому я доверилась, и кто обещал мне спасение. С другой — он обманул меня. И не единожды.

Я замерла, когда атлант полез в нагрудный карман своей рубашки и вытащил оттуда коробочку. То-то мне показалось, что там что-то лежит. Он протянул коробочку мне. Она не была бархатной, а то бы как две капли воды походила на те, в которых дарят кольца, делая предложение.

И все же сердце пропустило несколько ударов. Если это то, о чем я думаю, подарок Феба куда ценнее предложения руки. Он дарит мне жизнь. Десятки лет закатов и рассветов, реки и моря, горы и равнины, настоящее и будущее. Все будет моим. Я. Буду. Жить.

Я боялась брать и открывать коробочку. Вдруг там что-то другое. Такого разочарования я не выдержу. Самая горькая потеря в жизни — это потеря надежды. Без нее человек обречен.

Видя, что я медлю, Феб сделал все сам: открыл коробочку и продемонстрировал мне содержимое. Там лежала капсула размером с фалангу моего мизинца. Прозрачная. Внутри переливалось что-то серебристое, похожее на ртуть. Вот он — источник жизни. Лекарство, способное излечить все и всех. Даже меня. И атлант по собственной воле отдает его землянке. Этот момент стоит упоминания в учебниках истории.

— Но как? — выдохнула я.

— Разве это важно?

— Если кто-то пострадал…

— Клянусь, — перебил он, — капсула досталась мне честным путем. Никакого воровства, подлога или убийств. Проглоти ее, и максимум через полчаса от опухоли не останется следа.

Рука сама потянулась к коробочке. Я осторожно взяла ее у атланта и с благоговейным трепетом продолжила рассматривать капсулу. Ощущение, будто сказка ожила. Молодильные яблочки, заговоренная вода и прочие волшебные вещи превратились в реальность.

— Принимай, — голос мужчины вернул меня из грез. — Я хочу видеть, как она подействует.

Я подняла на него взгляд. То, как он это произнес… как будто спешил. Можно подумать, у него времени в обрез, пора убегать и напоследок он хочет полюбоваться на работу капсулы.

— Ты куда-то торопишься? — спросила я, закрывая коробочку и прижимая ее к груди.

— Злата, не начинай, — проворчал Феб. — Просто прими тхэнкову капсулу.

— Приму, — кивнула я. — От подобных подарков не отказываются. Я не такая дура или не настолько гордая. Тут уж сам выбирай. Но прежде ты объяснишь мне, в чем дело и куда ты собрался.

Взгляд атланта потяжелел. Мужчина молча прошелся по гостиной и холлу, собирая нашу одежду. Не найдя обуви, вышел в общий коридор и вернулся оттуда со своими ботинками и моими туфлями. Сложил все аккуратно.

Он тянул время. Так обычно делают, когда собираются сообщить что-то неприятное, но не знают как. Я не вчера родилась, догадывалась уже, куда он клонит, но не спешила облегчать ему задачу. Пусть произнесет это сам. Пусть имеет мужество сказать это мне в лицо.

Сев на диван, Феб зашнуровывал ботинки. Одновременно он откашлялся, собираясь заговорить, но я перебила:

— Подними голову. Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда это скажешь.

Он нервно дернул плечом, но подчинился. Посмотрел на меня снизу вверх. Ровно десять ударов сердца он молчал. Десять ударов, считая которые я сходила с ума. Каждый из них как гвоздь в крышку моего гроба. Тук, тук, тук — стучал в висках безжалостный молоток.

Фебу все же хватило смелости. Он это сказал. А то я начала думать, что он один из тех, кто бросает девушек по смс.

— Я ухожу, — заявил он. — Флешка вернулась ко мне, наш договор подошел к концу. Я благодарен тебе за помощь. Свое слово я сдержал. Билет на море лежит на кухонном столе, ключ-карта от квартиры там же. Можешь пожить здесь пару дней, если хочешь.

Я медленно выдохнула и прикрыла глаза. Правда жжется. Она разъедает как кислота. Даже не сердце, а сразу душу. Одно дело подозревать, другое — услышать.

Я наивная идиотка, если решила, будто что-то значу для атланта. Да, он провел со мной больше времени, чем со всеми своими любовницами вместе взятыми, но лишь потому, что хотел меня разгадать. Его привлекала не я, а моя особенность. А теперь все, карты вскрыты, и я снова превратилась в банальную, скучную землянку.

— Только, пожалуйста, без сцен, — пробормотал мужчина.

Я распахнула глаза. Хмурилась и кусала губы чуть ли не в кровь, пытаясь сосредоточиться. Нет, удовольствия видеть мои слезы я ему не доставлю. Потом пореву, будет еще время оплакать свою доверчивость.

Взять себя в руки было невыносимо сложно. Ощущение, словно разваливаюсь на куски. Делаю шаг, и от сердца отламывается часть. Летит в бездну. Черную, непроглядную пропасть тоски. Скоро я сгину в ней вся.

— Я ухожу, — сказала ему, а голос как будто не мой. Звучит ровно и спокойно, даже не дрожит. Я — механическая кукла. Надо успеть убраться отсюда, пока завод не кончился.