Я кивнул.

– И никаких догадочек не возникает?

– Богомол, - коротко ответил я.

– Верно, Богомол!
– с довольным видом согласился Повар.
– И что именно?

Я подумал о смерти Дурманова, о нежелании Повара выведывать, две недели назад, как именно Богомол доставила мне деньги и в какой стране мира она может находиться... Неужели все-таки?..

– Насколько я понимаю...
– я старался потщательней подбирать слова, но как-то не очень здорово мне думалось, в присутствии Повара.
– Вы хотите использовать меня, чтобы подцепить её, пока она в России...

Повар вдруг нахмурился.

– Откуда у тебя такая уверенность, что она сейчас в России?
– резко осведомился он.

– Во всяком случае, это представляется наиболее вероятным, - осторожно проговорил я.

– Почему?
– настаивал Повар.

– В Италии - дело Пиньони, а здесь - смерть Дурманова, одного из важнейших русских свидетелей по этому делу, - я старался говорить как можно спокойней.
– Две недели назад Богомол была в Италии, и вам это было отлично известно, и вас это не волновало. А сейчас вас волнует её местонахождение... Выходит, вы разглядели в убийстве Дурманова следы знакомого почерка...

– Тебе эти следы тоже были заметны?
– живо спросил Повар.

– Ну... Я подумал о некоторой схожести... но решил, что даю волю своей фантазии. Однако теперь, видя вашу озабоченность...

– Ты сообразительный, сынок, - вздохнул Повар.
– Скажем так: теперь меня это волнует, потому что обстоятельства изменились, - он глубоко задумался, потом решительным жестом открыл кожаную папку, лежавшую перед ним, вынул оттуда бумажку и протянул мне.
– Вот, прочти. Ты ведь знаешь английский?

Английский я знал не так хорошо, как немецкий, но достаточно, чтобы более-менее свободно объясняться и читать не только газеты, но и классическую литературу (порой, классическая литература давалась мне даже легче, чем газеты, потому что в ней было меньше современного жаргона и больше того "великого английского", которому нас учили). Я прочел сообщение - пересланное, как я увидел, по факсу из Нью-Йорка - и удивленно приподнял брови.

– "The Mantis is gettin' up the sheer wall to get her dust hauled", прочел я.
– Что за странная фраза!

– Переведи, - потребовал Повар.

– "Богомол поднимается по... отвесной стене... чтобы... её прах..." с запинками перевел я. Что же должно произойти с её прахом? Слово "haul" означает, насколько я помнил, "тащить", "волочь", "вытаскивать". Говоря о бурлаках или грузчиках, можно употребить этот глагол. Но кого может тащить существо, поднимающееся по отвесной стене, кроме самого себя?
– "...Чтобы вытащить свой прах наверх", - неуверенно перевел я.

– Нормально, - удовлетворенно кивнул Повар, забирая у меня бумажку и пряча её назад в папку.
– И кто, по-твоему, имеется в виду?

– Наша подруга, - твердо ответил я.
– Во-первых, определенный артикль и написание с большой буквы ясно указывают, что "Богомол" имеется в виду как прозвище, во-вторых, форма местоимения, которая может относиться только к человеку, а не к животному...

– Да ладно, оставь свою филологию, - махнул рукой Повар.
– Главное, мы оба убеждены: в послании говорится о нашей ненаглядной красавице... Почему ты, кстати, не спрашиваешь, откуда у меня эта бумажка?

– Я думаю, вы сами мне это скажете, если сочтете нужным, - сказал я. А если не скажете, то мне и не надо знать.

– Верно мыслишь, - ухмыльнулся Повар.
– Ты погляди, какой умненький-благоразумненький Буратино! В общем, так. Я думаю, Богомол не удержится от того, чтобы выйти с тобой на контакт. И ты передашь ей это послание... перед тем, как передать мне её саму.

– То есть, мне надо передать ей, что вам известно об этом послании? попробовал уточнить я. Я напряженно размышлял. "Богомол преодолевает немыслимые трудности, чтобы достичь победы", - вот каким мне виделся смысл сообщения. Скорей всего, для передачи этого смысла использованы не просто образные, но и жаргонные выражения. Кто-то из американской верхушки мафии оповещал своих партнеров, что нанятая ими Богомол отлично справляется с поставленными задачами. Добралась до Дурманова, теперь вернется в Италию, доберется и до Пиньони - преград для неё нет! Но американские спецслужбы перехватили это послание и переслали Повару, как лицу, лично заинтересованному. А Повар, оповещая Богомола о том, что ему известно об этом послании, предельно ясно говорит ей: вот видишь, девочка, куда тебе со мной тягаться, выходи из игры, пока цела! А ещё лучше - сразу сдавайся, молодой курочке от старого лиса все равно не уйти!

– Да, - кивнул Повар.
– И, желательно, воспроизведя ей это послание слово в слово.

– По-английски или по-русски?
– глупо уточнил я.

– По-английски, разумеется!
– фыркнул Повар.

Я заколебался.

– Что тебя мучает, сынок?
– ласково осведомился генерал.

– Можно задать вам один вопрос?

– Попробуй, - хитро улыбнулся он.

– Что вас больше всего интересует в деле Пиньони?

– Хм...
– Повар почему-то почти развеселился.
– Что ж, нормальный вопрос, и на него вполне можно дать откровенный ответ. Как ты знаешь, в свое время Пиньони отвечал за российские связи каморы и за отмывку денег, поступающих из России... ещё из СССР, в свое время. Если он назовет тех, с кем сотрудничал в нашей стране...
– Повар выразительно хмыкнул.
– Это будет равносильно взрыву атомной бомбы посреди Москвы! Понимаешь, о чем я?