Но в здешней глуши на десяток лиг в округе не сыщешь внимательных дознавательских глаз и ушей, и посредники жадно разглядывали трофеи охотника за сокровищами.

— Как насчет центуриона, Тони? – вкрадчиво поинтересовался Фендал, захлопнув крышку ящика с механическим скакунцом. – Большого, могучего двемерского центуриона? Пускай не целенького, без руки там или головы. Хозяин в любом случае готов щедро заплатить за эдакую диковину.

Тони почесал кончик носа и возвел глаза к затянутому серыми облаками небу:

— Фендал, дружище. Ты это знаешь, и господин Лотар знает. Даже белки в лесу, и те усвоили – у меня есть принципы. Я не торгую оружием.

— Твои принципы – что флюгер на ветру, — не унимался босмер. – Они совершенно не мешают тебе варить и продавать отнюдь не лекарственные зелья, изготовлять отмычки и гнать балморскую синь, неотличимую от настоящей! Смотри, ты притащил нам кучу отличного двемерского железа. Как ты думаешь, что мы из него выкуем? Ножницы, иголки и столовые ножи? Конечно, нет! Прекрасные клинки, ради обладания которыми покупатели выстроятся в очередь длиной отсюда до Солитьюда!

— Этот выбор целиком и полностью за вами, — упрямо мотнул головой Тони. – Вы можете сработать из этой стали добрые плуги и продать крестьянам. Мои зелья излечивают каменную лихорадку и песью водобоязнь, а не только дают вам возможность невидимками шнырять по чужим домам. Я поставляю материалы. Что вы из них сработаете и как ими распорядитесь – дело не мое.

— То есть центуриона ты нам не притащишь, — подвел неутешительный итог Фендал.

— Не притащу, — кивнул охотник за сокровищами. – Увы-увы. Так и передай хозяину. Когда явитесь в следующий раз?

— Доберемся до Фолкрита, и оттуда по первому снегу двинем обратно, — босмер выглядел разочарованным. – Через месяц, наверное, снова будем в ваших краях. Привезти тебе чего?

— Ящик белого вина с виноградников Сурили, — Тони задумчиво пощелкал языком. – Набор инструментов по ювелирному делу. Только не первых попавшихся, а брумской работы. Десять унций лунного сахара.

— Сахар-то тебе зачем понадобился? – Гарт закончил укладывать добычу Тони в потайные ящики фургона. – Ты ж не хаджит какой хвостатый. Только хаджиты от него дуреют. Я как-то лизнул на пробу – гадость первостатейная.

— Для алхимических опытов, — отрезал Тони. – Еще прихвати бутылку настоя на снежноягоднике. Да проверь сперва, чтобы была опечатана как следует и не поддельная!

Фендал безнадежно махнул рукой и вскарабкался на передок фургона, разбирая поводья. Пони дожевали бурьян и перебирали мохнатыми ногами, застоявшись на месте. Гарт замешкался, якобы помогая Тони навьючить мешок на спину, и вполголоса окликнул:

— Помяни мое слово, Тони, в своей берлоге ты скоро вовсе мхом зарастешь. Или обратишься медведем. Будешь носиться по лесам и рычать, пока какой-нибудь удачливый охотник не проткнет тебе брюхо рогатиной. Чего б тебе не уехать в Рифтен? Там у тебя точно не будет отбоя от заказов и покупателей. Ты же любого гильдейского алхимика без труда за пояс заткнешь.

— Мне не по душе города, — хмыкнул Тони. – Напомни-ка, сколько раз ваш хозяин уже предлагал мне перебраться под теплое крылышко Гильдии?

Нордлинг посчитал на пальцах:

— Шесть. Этот будет седьмым. Ладно, я уловил. Но ты все-таки подумай. Поразмысли как следует. Ты не сможешь всю оставшуюся жизнь торчать в лесу. Ну, бывай, — он тяжело протопал к фургону и уселся рядом с напарником. Пони дружно налегли на постромки. Повозка сдвинулась с места и покатилась дальше, к башне Тревской заставы и такому далекому отсюда торговому городу Рифтену. Тони какое-то время задумчиво смотрел вслед удаляющемуся фургону. Попрыгал на месте, проверяя, хорошо ли уложен груз на спине, и вломился в куманику, следуя прихотливым изгибам почти незаметной оленьей тропы.

Хутор Горькая Вода когда-то был многолюдным и оживленным местечком. Но здешняя молодежь частью ушла на Великую войну вместе со скайримскими легионами и сгинула в кровавой мясорубке Красного Кольца, частью подалась в города на поиски лучшей доли. В опустевшей деревне коротали затянувшийся век с полсотни стариков и старух. Они вели безнадежную битву с сорняками, всякий год захватывавшими еще немного земель некогда ухоженных огородов и садов, ухаживали за козами и свиньями, варили мед и яблочный сидр.

Погожим весенним утром лет пять тому в пределы деревушки въехал одинокий всадник на отощалом и спотыкающемся от усталости мерине. Странник был молод годами, угрюм, насторожен и изнурен долгой дорогой. Он походил на преследуемого сворой гончих оленя, напряженного и готового в любой миг сорваться в заполошный бег. Перемолвившись со старостой Горьких Вод, парень остался в деревне. Полудохлого мерина он щедрым жестом подарил старосте, в благодарность за приют.

Поселился чужак в давно заброшенной и стоявшей наособицу охотничьей хижине в Ореховом урочище. Все лето возился с избушкой, чиня прохудившуюся крышу и перекладывая гнилые доски пола. Порой бродил вокруг деревни, расставляя силки и собирая травы.