Наиль дёргается, как от удара. Отстраняется и с силой сжимает челюсти. Смотрит на меня с той тьмой в глазах, что уже стала привычной.

– Я кончу тебе в руку, – цедит он, продолжая вбиваться в меня пальцами.

Я знаю его несколько дней… и уже готова позволить делать с собой всё. И говорить такие откровенные вещи – в первую очередь.

– Кончи, – выдыхаю я. – Для меня… сможешь? – сбивчиво шепчу в ответ.

– Только для тебя, – заверяет Наиль. И предлагает то, от чего я окончательно схожу с ума: – Давай вместе.

Некоторое время мы просто яростно ласкаем друг друга. Он входит в меня, потирает напряжённый клитор, я – скольжу рукой вверх и вниз по члену. И всё это время смотрим в глаза друг друга. Неотрывно, со сбившимся дыханием, что застывает на наших губах.

Наконец я не выдерживаю – впиваюсь пальцами в плечи Наиля и кончаю с протяжным стоном. А ему только это и нужно, он делает бёдрами несколько движений навстречу моей руке и изливается с рыком.

– Пиз*ец! – выдыхает рвано, и это вправду то самое слово, которое способно хоть в какой-то мере озвучить всё, что между нами произошло.

Я поспешно убираю руку и надеваю штаны. Делаю вид, что случившееся совершенно нормально, хотя удаётся откровенно плохо. Наиль же спокоен. Просто перехватывает мою ладонь, вытирает её бумажным платком, что вызывает у меня лишь нервный смешок.

– А ты подготовился, – шепчу хрипло.

– Если бы подготовился, сейчас бы трахнул тебя нормально.

Он отбрасывает платок, притягивает меня к себе и снова начинает иметь мой рот глубоким поцелуем. Сладостная эйфория смешивается с тягучим наслаждением.

– Не жалеешь? – спрашивает отстранившись. Смотрит так, будто я всегда принадлежала лишь ему. Это обман, ложь самой себе, и мне нужно как можно чаще об этом вспоминать.

– О чём? – уточняю я, хотя прекрасно знаю, что он имел ввиду.

– О том, что тебя трахает чужой мужик.

– Нет, – качаю я головой.

Я и вправду не жалею ни о единой минуте, проведённой с Наилем. И не пожалею ни о чём впоследствии.

– Хорошо. Не хочу, чтобы пожалела.

И когда он берёт меня за руку и ведёт в сторону коттеджа, я ещё не понимаю, что именно кроется за этими словами.

Наиль уезжает неожиданно. Просто выходит вечером к ужину и говорит, что ему нужно ехать в город. И бросает на меня такой взгляд, что я попросту не понимаю, что именно он означает. Предлагает уехать с ним? Или же даёт понять, что между нами ничего не закончилось? В любом случае, я не успеваю спросить об этом. Стою напротив него, держащего в руках спортивную сумку, и не знаю, что сказать. Да и надо ли говорить хоть что-то?

– До встречи, – кивает он мне, а после просто разворачивается и уходит.

– Я провожу! – вызывается Катя, которую мне уже хочется удавить собственными руками.

Но я остаюсь на месте, потому что любое неверное движение или жест и все поймут, что между мной и Наилем что-то произошло.

С этого мгновения отдых на Монетке перестаёт быть привлекательным. Я и ехала-то сюда только для того, чтобы увидеться с Наилем – отрицать это глупо.

– Кирыч… не стой столбом, давай посуду помоем, – шутливо пихает меня в плечо Юлька.

Я выполняю все действия механически. Наливаю на губку моющее средство, вожу ею по тарелке, споласкиваю и ставлю на ребро. И всё это время думаю только о Наиле.

– Я наверное домой поеду, – выдаю то, что кажется мне абсолютно закономерным.

– Я так и знала, что ты это скажешь, – пожимает плечами подруга.

Катя возвращается минут через десять, когда я уже едва сдерживаю себя, чтобы не выйти следом и не рассказать всё, что я об этом думаю.

– Уехал, – объявляет она таким тоном, что мне хочется вцепиться ей в волосы. Как будто намекает на что-то, что знает о нас с Наилем.

– Ну, уехал и уехал. Давайте ко сну, что ли, готовиться.

Это повод уйти, но я почему-то стою и жду, пока Катя первая пойдёт наверх. Словно она может вот-вот прыгнуть в свою машину и помчаться следом за Наилем. Какие же глупости в голову лезут.

– Я с утра тоже домой, – сообщаю Юле и та кивает.

– Правильно. Утро вечера мудренее.

Однако моим планам сбыться не удаётся. Когда выхожу из душа, обнаруживаю внизу… Юрия. Сердце заходится в бешеном темпе, потому что уж кого-кого, а мужа я увидеть здесь не ожидаю от слова «совсем». Он сидит за столом, о чём-то разговаривает с Серёгой. Выглядит здесь совершенно чужеродно, неправильно… даже уродливо. И почему я раньше не замечала, насколько он другой и чужой?