Сайарадил

Громкий стук в дверь испугал канарейку - она заметалась в клетке под потолком, ударяясь крылышками о решетку. 'Великое Небо, велел же не беспокоить!' - простонал про себя наставник Арамил, но все же кивнул замершему у двери послушнику. Створки распахнулись, и в комнату, путаясь в длинном одеянии, ввалился один из младших жрецов. Послушник бесшумно скрылся за дверью.

– Как ты посмел нарушить мое уединение?
– рявкнул Арамил.

Стоявшая в углу ваза из имперского фарфора пошла трещинами. Наставник сделал глубокий вдох, успокаиваясь.

– Прошу созвать Совет, - дрожащим голосом ответил жрец.

– Основание?
– ледяным тоном осведомился наставник.

– Третий запрет Устава был нарушен!
– выпалил жрец, падая ниц.

Арамил медленно поднялся на ноги:

– Повтори.

Ваза раскололась надвое, но наставник этого даже не заметил.

– В Святилище вошел посторонний, - промямлил жрец.

– Кто осмелился?

– Всего лишь ребенок!

– А стража?!

– Так ведь праздник в разгаре...

– Казнить, - процедил Арамил.
– Сегодня же, без права на последнее слово и прощание с родными!

Жрец вздрогнул, не смея поднять глаза: ходили слухи, что в гневе наставник способен убивать взглядом.

– Веками наши предшественники оберегали Святилище от посторонних, - Арамил тяжело опустился на стул.
– Виновника ожидает суровая расплата!

– Это девочка.

– Родители будут рады избавиться от лишнего рта!

– У нее белые одежды, - осторожно добавил жрец.

Арамил поморщился.

– Она из благородных?

Жрец беспомощно пожал плечами.

– Бесполезны, - процедил Арамил.
– Позже решу, как вас наказать... Где она?

– В зале за купелью. Мы не стали ее допрашивать и сразу поспешили к вам.

Арамил покосился на жреца. Тот, кажется, действительно спешил - волосы в беспорядке, драпированные складки растрепались, на подоле виднелись темные пятна...

– Скажи-ка, - прищурился наставник, - почему на твоих одеждах кровь?

Жрец оглядел себя и зарделся - явиться в верхние покои в таком виде!

– Должно быть, испачкался, когда нес девчонку, - смущенно объяснил он.

– Она ранена?
– нахмурился Арамил.

– Всего пара царапин на ладонях! Негодница вцепилась в Саркофаг так, что мы еле отодрали ее, - залепетал жрец, падая ниц.

– Царапины, - повторил наставник, подходя ближе и вглядываясь в кровавые отпечатки на одеждах жреца - тот съежился, но Арамил лишь небрежно указал ему на выход.

Непрерывно кланяясь, несчастный попятился к двери.

Едва оставшись один, наставник переменился в лице. От напускного высокомерия и следа не осталось: Арамил заметался по комнате в поисках белой маски и, отыскав ее в сундуке за кроватью, выбежал из комнаты, несказанно удивив стоявшего за дверью послушника.

***

Окна были закрыты изнутри глухими ставнями - жрецы считали, что дневной свет напоминает о радостях жизни. Тусклые масляные светильники нагоняли по углам тени, потолок терялся в сумрачной высоте - а уж от жертвенника в центре зала и вовсе пробирала дрожь: узкий каменный стол, покрытый выточенным узором, по размеру был маловат для взрослого человека, но вот для ребенка... И пусть жречество уже много столетий не приносило человеческих жертв - девочка, примостившаяся на скамейке у стены, все равно косилась со страхом то на жертвенник, то на мрачного жреца-стража, не сводившего с нее глаз.

В тишине раздались шаги. Пленница гордо выпрямила спину и в то же время попыталась стать как можно незаметней.

– Почему ее сразу не казнили?
– послышался из-за двери недовольный голос, заставивший девочку вздрогнуть против воли.

В залу вошли трое жрецов, облаченных в белоснежные туники и плащи с золотым шитьем. Просторные капюшоны были надвинуты до самых бровей, руки скрыты перчатками, а лица - масками из белого алебастра.

Маски улыбались.

Страж у входа бухнулся на колени и возвел руки над головой, что могло значить лишь одно: облаченные в белые одежды никто иные, как наставники Храмовой школы. Девочка хотела встать и поклониться, но наставники вдруг разом сняли маски, заставив пленницу плотнее вжаться в стену. Она знала: непосвященным запрещено видеть истинные лица служителей Храма; они снимают маски лишь перед тем, кому зачитывают смертный приговор.

***

Наставник Аргус негодовал.

– Почему ее сразу не казнили?
– шипел он всю дорогу к залу.

В Храме оказалось лишь трое из членов Совета: пятеро отбыли в северные провинции, где бушевал черный мор; еще четверо присутствовали на празднествах, проводимых в городе. Впрочем, трое из присутствующих были самыми могущественными из членов Совета: старший наставник Еримил, всегда голосующий последним; наставник Аргус, магическую мощь которого питали не знания, а изрядный темперамент; наставник Арамил, самый молодой из членов Совет, выдающиеся способности которого с лихвой восполняли отсутствие опыта.