– Не уходи пока. У меня последний вопрос. Это tr`es важно.

– Хорошо. Что за вопрос?

– Ты придешь сегодня на мою вечеринку?

Глава 21

Вечеринка должна была начаться в девять, а уже в восемь пятьдесят пять Кинглси стоял в своей спальне и пытался решить, трахнуть ли ему трех девушек или трахнуть одну три раза. Он решил, что будет лучше разделиться. Он трахнет одну дважды, а вторую девушку один раз. Но вопрос оставался открытым - какую девушку? Зная Сэм, они могли поругаться, если их выбор совпадет.

Он услышал тихий стук в дверь спальни.

– Входите, - позвал он, и вошла Сэм, неся большую коробку в руках. Он бы обратил больше внимания на коробку, если бы Сэм не выглядела так сногсшибательно, что он ничего не замечал кроме нее.

– Нравится?
– спросила она.
– Я сексуальный нефранцузский пингвин.

Кингсли приблизился к Сэм и обошел ее. На ней был отлично сшитый фрак. Жилет с глубоким вырезом опускался под ее грудь, привлекая к ней все внимание. Жакет обтягивал талию, а на ногах были черно-белые в стиле сороковых броги.

– Ты не пингвин, - заметил он.

– Я хотела быть похожей на пингвина.

– Не удалось. Как оказалось, ты самая красивая женщина в городе.

Сэм фыркнула с очевидным раздражением.

– Что?
– спросил он.

– Пожалуйста, перестань говорить мне, что ты считаешь меня красивой.

– Я не говорил тебе, что считаю тебя красивой. Я говорил, что ты красивая. Есть разница, non?

– Non, - ответила она.

– Тебя это беспокоит?
– Он шагнул назад и сел на кровать. Она поставила большую коробку на пол и встала перед ним.

– Вроде как, - сказала она.
– По большей части из-за того, что я не привыкла к такому. Понимаешь, слышать подобное от мужчин.

– Не могу поверить. Все любовники, которые у тебя были...

– Есть разница, когда так говорит женщина, и когда говоришь ты.

– Почему?

– Не знаю.
– Она посмотрела на него из-под своих густых длинных ресниц. Ее волосы были более волнистыми, чем обычно, и он представил, как зажимает одну прядь между пальцами и целует ее.
– Но это так.

– Сэм?
– Он положил обе руки на ее плечи и заставил посмотреть на него.
– Ты же знаешь, что я хочу тебя, верно?

Она ничего не ответила, но медленно кивнула.

– Это не скоро пройдет, - продолжил он.
– И, если тебя действительно тревожит тот факт, что я думаю о тебе в таком ключе, тогда мы не сможем работать вместе. Я не ...
– Он сжал ее плечи, но затем убрал руки.
– Я не хочу делать тебе больно или ставить в неловкое положение.

– Меня это не расстраивает, - ответила Сэм.
– Кроме того, что мысль о том, что я причиняю тебе боль, делает больно мне.

– Поверь, причинение мне боли - не то, о чем стоит волноваться.

– Но я никогда не любила ни одну работу больше, чем эту. Мне нравится работать с тобой. Мне нравится то, что мы делаем. Особенно та часть работы, где мы превращаем жизнь преподобного Фуллера в кошмар.

– Все еще работаю над этой частью. Но мы доберемся до него. Рано или поздно.

– Знаю. Я верю в тебя.
– Ее слова заставили его сердце воспарить.

– Ты должна простить меня. Я человек, который любит и мужчин, и женщин. И дай мне женщину, одетую как мужчина, и...
– Кингсли замолчал.
– Что это было за существо, искалечившее Супермена?

– Киска Луис Лейн?

– Криптонит, - ответил Кингсли.
– Женщина в мужском костюме - мой криптонит.

Сэм улыбнулась, и эта улыбка превратила темную ночь в день.

– Если тебе от этого станет легче, - произнесла она.
– Я скажу вот что. Если бы я решила попробовать с мужчиной, это был бы ты. Никто кроме тебя. Лучше?

– Гораздо.
– Он не знал почему, но именно эти слова ему больше всего хотелось услышать от Сэм. Он обожал ее, любил ее юмор, ее игривость, то, как он заботилась о его доме, словно о собственном, заботилась о нем, будто он принадлежал ей. Это все, что ему было нужно услышать - если она решится попробовать с мужчиной, это будет он. Ему хотелось быть таким же особенным для нее, какой особенной она была для него.

– Хорошо. Но тебе действительно нужно перестать постоянно называть меня красавицей. Я и так достаточно тщеславна.

– Тогда я перестану говорить, - пообещал он.
– Но думать не перестану.

– Ты красавец.
– Она скрестила руки на груди.
– Ты любого заставишь краснеть, и мужчину, и женщину.

– Ты перестанешь так думать, как только познакомишься с le pr^etre. Он утирает нос всем мужчинам.

– Кто? Ох, священник? Он настолько горячий?

– Даже ты поддашься искушению.