Внезапно космос расцвел вспышками разрывов. — Эти ублюдки не очень-то меткие, но стараются вовсю, — мрачно заметил Барбюс, пока Брим закладывал крутой вираж, пытаясь вывести машину из-под обстрела. — Если вы довернете еще чуть-чуть влево и вверх, сэр, мне кажется, я смогу стрелять, целясь в источник разрядов. Брим беспрекословно повиновался. Мгновением позже разлагатель на шлюпке ожил — на этот раз с разрушительными для невидимки результатами. Пятый же выстрел сопровождался яркими вспышками в месте, которое казалось совершенно пустым. На пару тиков корабль Облачников сделался видимым, потом снова исчез.

— Отличный выстрел! — крикнул Брим. — Мы им всыпали по первое число, лейтенант! — возбужденно откликнулся Барбюс, всаживая в Облачника разряд за разрядом. Невидимка опять мелькнул на гиперэкранах, потом еще и еще. Облачники прекратили огонь, но Барбюс продолжал убийственно точную стрельбу.

Брим вспомнил слова Колхауна: «Тебе надо повредить их ровно настолько, чтобы не дать им уйти. Главная наша цель — доставить невидимку на Аталанту…» Он как раз собирался крикнуть Барбюсу, чтобы тот прекратил огонь, когда старшина сам перестал стрелять.

— Исчез, — с тревогой выдохнул торпедист. — Просто взял и исчез!

— Что случилось? — спросил Брим, разворачивая шлюпку обратно к «Призу» и его Н-прожекторам.

— Не знаю, — ответил Барбюс, глядя через плечо Брима в звездную черноту. — Я его потерял. — Он посмотрел на Брима и сморщился. — Такое впечатление, что управление принял кто-то другой…

Окончание фразы утонуло в бешеном шквале разрывов — настолько близких, что шлюпку зашвыряло словно пушинку. Вторая очередь легла еще ближе. Брим двинул рычаги подачи плазмы вперед и на мгновение опередил третий залп.

Разрывы вспыхнули там, где они находились только что, — Разлагателями тоже орудует кто-то новый! — рявкнул он.

— Отверните в голубой сектор, лейтенант, — крикнул Барбюс, вглядываясь в свои приборы. — Я заткну этим сукиным детям хайло!

— Не стреляй вслепую! — выдохнул Брим. — Не то повредите что-нибудь важное или вообще взорвете их к чертовой матери. — Он отчаянно тряхнул головой, чуть не врезавшись лбом в пластик шлема. — Мне надо подманить их поближе к «Призу», чтобы вы видели, куда стрелять, — и быстро! — Новый залп положил шлюпку на борт, сорвав обшивку с левого обтекателя и мгновенно изменив направление тяги. Потерявшая управление шлюпка рванулась вбок всего за полтика до четвертого залпа. Разрыв швырнул их в противоположную сторону, и прозрачный фонарь ходовой рубки разлетелся тучей блестящих осколков. На мгновение ослепнув от вспышки, Брим на ощупь сражался с управлением, отчаянно пытаясь выровнять шлюпку, прежде чем перегрузки разрушат корпус.

— Я вижу этих ублюдков! — взревел вдруг Барбюс. — Попытайтесь удержать шлюпку хоть немного, сэр, — вот так, вот так!

Брим до крови прикусил губу. Пот заливал глаза. Убавив тягу правого генератора, ему непонятным образом удалось остановить вращение звезд, до тех пор, пока… Вот они! Прямо по курсу, освещенные Н-прожектором «Приза» не хуже яркого геликанского солнца! Невидимка надвигался медленно, но — хвала Вселенной! — носом, заслоняя рубкой свои разлагатели.

Барбюс не теряя времени снова открыл огонь, и на этот раз он уже не нуждался в пристрелке. Первые же выстрелы накрыли мостик невидимки, разметав гиперэкраны фонтаном осколков. Потом шлюпка нырнула под корпус Облачника, и Барбюс продолжил вести убийственный огонь с другой стороны корабля противника. Отсюда на фоне звездной россыпи темными силуэтами отчетливо выступали крыша рубки и оба разлагателя, а под ними — рваная черная линия и несколько таких же черных пятен, судя по всему, места, где системы невидимости вышли из строя.

Действуя с точностью опытного хирурга, Барбюс вывел из строя оба вражеских разлагателя. Когда Брим сделал разворот, заходя для новой атаки, оба орудия бестолково торчали в разные стороны на почерневших лафетах, а развороченные разрядные камеры багрово светились, открытые пустоте космоса. Да, из этого уже не постреляешь…

Оглянувшись, Брим поискал взглядом «Приз», Старый звездолет приближался, угрожающе ощетинившись своими мощными разлагателями. Черт, они же подставляются для торпедной атаки! В следующее мгновение Брим понял, что не он один заметил такую возможность, — крышки торпедных труб невидимки медленно отворились!

— Они пальнут по «Призу» торпедой! — выругался Барбюс. — Мы не можем позволить этого, лейтенант!

— Пальни-ка им еще в мостик, — угрюмо приказал Брим. — И если они не закроют створки, снеси к чертовой матери всю надстройку.

— С удовольствием, лейтенант! — ответил Барбюс, регулируя что-то на своем пульте. Ослепительная вспышка расцвела всего в нескольких иралах от мостика невидимки. А когда облако сияющей радиации немного рассеялось, вся защитная сетка гиперэкранов исчезла, а две или три его секции зияли пустыми глазницами.

— Фу ты, — пробормотал Барбюс. — Пожалуй, я взял слишком близко.

Несмотря на чудовищное напряжение, Брим не сдержал улыбку.

— Считаем до пяти, старшина. Может, они там слишком потрясены, чтобы соображать быстро. Раз… два… три…

На счете «четыре» очертания невидимки сделались совершенно отчетливыми — корабль вышел из призрачного режима. Мгновение спустя в одном из выбитых гиперэкранов показалась фигура в сером боевом скафандре и подняла руки в недвусмысленном жесте капитуляции. Створки обоих торпедных аппаратов закрылись.