– Вы ему верите?
– ровно спросила я.

– Вы думаете, я не распознаю ложь? Мне не нужны слова, чтобы общаться с ним, а значит, обычное представление о доверии теряет смысл. Это нечто другое... Чувства? Нет. Это голос, звучащий во мне. Чужие видения, чужие образы, такие реальные... Здесь нельзя обмануть. Просто невозможно. Мы вполне можем общаться на равных. Думаю, что теперь понимаю его лучше, чем Паллада.

– Паллад предупреждал, что иффиш умен и изворотлив, Лион. Он просто запутывает Вас. Берегитесь!

– Запутывает?
– неожиданно взорвался гневом Лион, - О, если кто и изворотлив, так это сам Паллад! За все годы, что я его знаю, он никогда не был полностью откровенен со мной. Он появлялся и исчезал, когда хотел сам. Он никогда не объяснял, почему мы идем туда, делаем то... Я просто шел и делал. Во имя дружбы, как мне казалось. Я восхищался им, я уважал его. Но теперь я понимаю, что всегда был лишь собачонкой у ног тигра. Глупой, тявкающей собачонкой. Это он шел, куда хотел. А я шел за ним. Это он делал, что хотел, а я делал лишь то, что он скажет. Иффиш во мне, но это Паллад решает, что с ним делать... Раньше я думал, что Паллад БЫЛ Писцом, а теперь знаю, что он Писцом и остался. Вы знаете, леди, что это такое - обладать властью. И я знаю. Пусть я и никудышный лорд-наследник, но люди Скарда беспрекословно подчиняются мне, как и моему отцу. Представьте же себе власть над жизнью и смертью, которую имеет маг, обученный в Шолхе. Нет, вряд ли Вы себе такое можете представить, Вы видели слишком мало из того, что Паллад умеет. А я видел. Однако считал, что с прошлым покончено. Но разве можно отучить тигра есть мясо?

Лион опустил голову, но глаза его блестели гневом.

– Я не хочу умирать, Оливия. Если и умирать, то в бою, но не так..., не глупо, не где-нибудь в дурацком подземелье на алтаре, - Лион с горечью и отвращением отшатнулся, опуская заполненный болью и гневом взор.

– В подземелье? На алтаре? Откуда Вы знаете?

– А Вы считаете, наш добрый Паллад махнет руками и иффиш выйдет погулять? Я не маг, Оливия, но даже я знаю, что чем мощнее заклятье, тем больше силы требуется для него. Если Паллад тащит меня в их легендарное место силы, значит, заклятье будет оч-чень мощное. Удержать эти силы можно лишь одним способом - кровью. Сомневаюсь, что кровь будет палладова.

– Почему кровью? Разве Паллад когда-нибудь говорил об этом?
– перед моими глазами стояли ясные картины моего недавнего ночного кошмара: Лион с развороченной грудью, камень вместо сердца, кровь, стекающая по желобкам алтаря... Возможно, лорд не так уж и не прав? Возможно, у него тоже были подобные сны? Только вряд ли в его видениях была я, иначе не стал бы он так со мной откровенничать.

– А он и о другом никогда не говорил. Что это за место силы? Да и вообще зачем оно ему нужно? Может, все наоборот? Может, иффиш лишь предлог, чтобы попасть туда?

– Тогда вряд ли он стал бы себя так утруждать, защищая Вас. Он дошел бы туда и один.

– Я не знаю, что ему нужно и зачем ему нужно. Открытость не в его характере, - устало произнес Лион, откидываясь назад, - Пока у меня нет другого выхода и я иду с ним. А там посмотрим. За свою жизнь я буду бороться, помирать за чужую идею не собираюсь.

Верно, открытость не в характере Паллада. Более непроницаемого и скрытного человека я еще не встречала. Глядя на него, мне всегда хотелось узнать, что у него на уме. И узнать не просто из любопытства, а из чувства самосохранения, ведь то, чего мы не знаем, страшит, а то, что нам понятно, успокаивает, пусть это и нечто ужасное. Неизвестность, непредсказуемость - разве не пугает это так же, как склонность к жестокости или насилию? Невозможность предугадать следующий шаг человека, с которым ты поневоле связан, - разве не раздражает?

Иногда мне казалось, что я понимаю Паллада, что сумела краем глаза заглянуть ему в душу, а потом оказывалось, что просто увидела собственное отражение, то, что хотела в нем увидеть, а не то, что в действительности есть Паллад.

И все-таки мне хотелось в него верить, несмотря на тоненько повывающий от страха здравый смысл. В его достоинство. В то, что для любого его действия есть достойная причина. Несмотря на слова Лиона, мне трудно было отказать ему в доверии. Пока трудно. Может, когда-нибудь моя наивность и доверчивость меня сгубят, но верить человеку или, наоборот, не доверять ему, я буду до тех пор, пока сама себе не докажу обратное. Сама, а не с чужой подсказки.

– Вы так легко изменили о нем мнение, Лион, - медленно сказала я, - Еще вчера Вы не сомневались в его участии.

– А я и сейчас не сомневаюсь, - криво улыбнулся лорд Лиэтта, - Только отличается ли его участие от того, которое предлагал Дрез? Уверены ли Вы, леди, в бескорыстности желаний Паллада? И чего вообще он хочет, Вы знаете?

Я только сокрушенно покачала головой. Да, он был прав. И не прав. Лион упрямо стоял на своем и в этом упорстве мне чудилась чья-то посторонняя и отнюдь не добрая воля. А потом мне припомнилось, что сегодня между ним и Палладом произошла небольшая перепалка, не первая за последние дни, так, несколько коротких и эмоциональных фраз, брошенных тщательно приглушенным тоном. О чем они спорили? Я не расслышала. Занятая более насущной проблемой починки разорванного плаща (иглу держать в руках до сего момента я пока не пробовала), тогда я не придала этому значения, зато теперь кусочки мозаики сложились воедино: Лион-иффиш выходил из-под контроля Паллада, вот только понимал ли это сам Паллад?

Снаружи послышался легкий шорох, лорд мягко приподнялся, подхватывая лежащий рядом обнаженный меч, и осторожно пошел к выходу. Движения плавные, кошачьи, бесшумные, уверенные. Этот Лион ничем не напоминал то нервное, взъерошенное существо, которое только что говорило со мной. И тем сильнее сжималось мое сердце, когда я думала о причинах этих перемен. Я должна поговорить с Палладом, да, медлить нельзя. Наверняка он заметил, что происходит с Лионом, и я могла бы помочь, если бы точно знала, что мне делать.